Саксонский сад

Но вот опять главная аллея; гуляющих мало, и скамьи почти опустели. Я сажусь и подслушиваю чей-то шепот.

— Ты не пришла вчера?

— Я не могла…

— Избегаешь меня… ты сердишься?

— Нет…

— Дай мне твою ручку… Ты меня все-таки любишь?..

— Не… знаю…

— О, любишь!

— Пустите мою руку!

— Не пущу…

— Пусти!.. Подумай сам, к чему это приведет?

Голос издалека. Мама… мама!.. Где ты, мама?..

Голос ближе. Я здесь, Маня! Иди сюда, иди!..

Уйдем отсюда. Продолжайте блаженствовать, счастливцы! В эту минуту сердца ваши так переполнены, что вы не способны внять грозному предостережению, услышанному из уст ребенка.

Как тихо!.. Только птенчик попискивает в гуще листвы… Почему бы и мне не насладиться созерцанием сверкающих звезд и влюбленных глаз?

Мелькают какие-то огни. То лампы горят в беседке с содовой водой, а там вон спичка… Но что мне в конце концов спички, содовая вода и прочие изобретения, когда вокруг меня ночь, а надо мной небо и шелест деревьев?

Места эти как будто знакомы мне и незнакомы… Кажется, я заблудился, — это доставляет мне удовольствие!

Сейчас я в том настроении, когда восхищает даже обесславленный птичий щебет и волнует развенчанная луна. Какая буря чувств!.. Я мог бы, кажется, излить в пении всю мою душу, столь не похожую на души других людей, но… мне уже хочется есть, и к тому же я опасаюсь, что не хватит места в «Курьере».