Сакура и дуб (сборник)

Еще тридцать лет назад большинство браков в Японии заключалось по сватовству, ибо выбор спутника семейной жизни считался делом не столько личным, сколько родовым, семейным. Как жених, так и невеста были вправе отвергнуть кандидатуру, предложенную родителями. Но все же прислушивались к их советам. Теперь по сватовству заключается лишь небольшая часть браков.

Поскольку Япония – «царство групп», то семья остается там главной ячейкой общества. Однако состав ее существенно изменился. Молодожены все чаще предпочитают жить отдельно от родителей. Среди 45 миллионов семей 11 – это одиночки и пары; в 15 миллионах семей – по 3–4 человека и лишь в 8 миллионах семей – по 5–6 человек. Словом, теперь типичная японская семья – это муж и жена, которые оба ходят на работу и растят одного, реже – двух детей.

Лишь недавно в Стране восходящего солнца заговорили о таком понятии, как неоплачиваемый домашний труд. Оказалось, что на долю японской жены его приходится в семь раз больше, чем на долю мужа (лишь 30 минут). В других развитых странах женщины тратят на домашние дела лишь вдвое больше времени, чем мужчины.

Итак, Чио-Чио-сан XXI века существенно продвинулась по пути к равноправию. Но выразилось это не в том, что она стала «женщиной с кувалдой». Она не разучилась быть церемонно женственной в кимоно, однако умеет не хуже мужчин управляться с таким капризным существом, как компьютер.

Старое и новое, традиционное и современное издавна живут в Японии бок о бок, но редко сочетаются гармонично. Современная Япония ведет свою летопись от двух исторических вех, изменивших направление ее движения. Реставрация Мэйдзи в 1868 году привела к рождению индустриальной державы. Появились металлургические заводы, судостроительные верфи, текстильные фабрики, железные дороги. После поражения в 1945 году страна получила демократию по-американски – во всяком случае, ее фасад. Американцы завезли всеобщее избирательное право, женскую эмансипацию, свободу слова, безземельные крестьяне стали фермерами.

В конце двадцатого века мы являемся свидетелями перемен такой же важности. Японцы переделывают себя, точнее, создают себя заново. Они пытаются изменить то, что всегда особенно раздваивало их души – отношения человека и общества. Именно этот конфликт между автономией личности и большой семьей, именуемой Япония, оставался неразрешенным как после 1868-го, так и после 1945 года.

Страна борется сейчас не только с самым глубоким после войны спадом, но и с проблемами, порожденными феноменом, который мы называем «глобализация».

Патрик Смит. Япония – современная интерпретация. 1997

Горожанин из пригорода

Излюбленный прием описания больших городов – Москвы с Воробьевых гор, Парижа с Эйфелевой башни, Нью-Йорка с Эмпайр-Стейтс-билдинг – мало подходит для Токио. Не потому, что границы двенадцатимиллионного гиганта теряются за горизонтом, а потому, что в его панораме нет таких ориентиров, которые могли бы олицетворять японскую столицу, как Вестминстерский дворец с башней Большого Бена олицетворяет Лондон. Даже географический центр Токио – Императорский дворец – не доминирует над городом и со стороны воспринимается лишь как опоясанный рвом парк.

Токио не может похвастаться ни гармонией горизонтальных линий, присущей европейским столицам, ни поражающими вертикалями американских городов. Токио – это море домов, сгрудившихся так беспорядочно и тесно, словно это мебель, которую кое-как сдвинули в угол комнаты на время, пока красят пол, – сдвинули и забыли поставить на место.