Сакура и дуб (сборник)

Все еще широко распространенный за рубежом образ англичанина, которому присущи такие черты, как невозмутимость, снобизм, практичность, бесстрастность, пуританская воздержанность, не был полностью карикатурой, когда он впервые получил хождение. Он был достаточно точным как описание среднего представителя правящего класса в середине и в конце викторианской эпохи. Хотя даже тогда существовали многочисленные исключения, совсем не совпадавшие с ним, это была модель, по которой большинство указанного класса строило свое поведение и по которой, как по некоему идеалу, оно воспитывало своих детей.

Более того, слой общества, который стоял ниже и стремился попасть в ряды господствующего класса или хотя бы послать туда своих детей, также старался уподобить себя этой модели. И подобным же образом класс, стоявший ступенью выше – старая жизнелюбивая аристократия, – воспринял эту модель по соображениям политической выгоды или, во всяком случае, на словах превозносил ее. Но при всем этом тем не менее оставалось огромное большинство народа – рабочий класс, которому распространенный образ сдержанного, молчаливого, бесстрастного, пуританского англичанина подходил очень плохо.

Дж. Гуйдзинга (Голландия). Англия. 1970

Маршрут золоченой кареты

Так уж повелось, что хмурый ноябрьский день традиционно служит фоном для самой красочной и пышной из ежегодных лондонских церемоний: торжественного открытия парламента. Шестерка запряженных попарно белых коней выкатывает из ворот Букингемского дворца золоченую карету королевы. Ее сопровождает эскадрон конной гвардии в парадной форме времен битвы при Ватерлоо – драгуны в сверкающих кирасах и шлемах с плюмажами. Королевский экипаж с форейторами в средневековых камзолах и традиционным двигателем в шесть лошадиных сил вместе с почетным эскортом на вороных конях выезжает на Уайтхолл и затем спускается на Парламентскую площадь, к Вестминстерскому дворцу.

Под звуки фанфар в короне и белом платье с шестиметровым шлейфом королева появляется в палате лордов и занимает свое место на троне. Пэры королевства в пурпурных мантиях с белыми горностаевыми воротниками получают разрешение сесть, за депутатами нижней палаты посылают гонца.

И тут в расписанном минута за минутой ритуале наступает довольно-таки затяжная пауза. Гонцу, во-первых, приходится пересечь из конца в конец все здание. А во-вторых, буквально перед его носом дверь палаты общин наглухо захлопывается. Лишь после того как посланец монарха почтительно постучится три раза, ему дозволяют войти внутрь, поклониться спикеру и произнести заветную фразу:

– Королева повелевает палате Ее Величества сей же час прибыть в палату лордов.

Чтобы сделать это, нужно опять-таки пересечь весь Вестминстерский дворец. Депутаты следуют за гонцом попарно: глава правительства – с лидером оппозиции, министры – с соответствующими членами теневого кабинета. (Поневоле напрашивается сравнение с двумя футбольными командами, которые точно так же – вратарь с вратарем, нападающие с нападающими – выходят на поле стадиона.) Стучаться к лордам им не приходится, но и места для такой толпы в верхней палате тоже нет. Протиснуться в проход могут лишь два-три десятка депутатов из шестисот тридцати пяти. Так, стоя у двери или за дверью, слушают члены палаты общин тронную речь королевы.

Торжественное открытие парламента – отнюдь не просто колоритная туристская достопримечательность. Маршрут золоченой кареты символичен. Букингемский дворец, Вестминстер, Уайтхолл – все это для англичанина нарицательные понятия, воплощающие схему государственного устройства Великобритании: монархия – парламент – правительство.