Сакура-ян (огрызок 18 глав)

— Любой патриот страны подумал бы об этом. Она никого не убила, никто не пострадал. Зачем было давать такой большой срок?

— Затем, что так определено законодательством. Внучок, а какие у тебя мысли о её побеге в храм?

— Просто нервный срыв, который случается у творческих людей. На ЮнМи последнее время оказывалось очень большое давление. Ты ведь не станешь с этим спорить?

— Не стану. — покладисто соглашается МуРан и спрашивает. — Так у тебя есть конкретное предложение? К чему завёл разговор?

— Я хочу организовать сбор подписей под петицией о помиловании Пак ЮнМи. — отвечает ЧжуВон. — Мне кажется, правительство оказалось в неудобном положении. Согласись, ситуация, когда несовершеннолетняя обладательница мировых премий сидит в тюрьме по обвинению в дезертирстве, выглядит весьма странно. Особенно для мирового сообщества. Хочу оказать услугу президенту страны, предложив ей отличный вариант выхода из неприятной ситуации.

— Думаешь, она согласится? — насмешливо хмыкает МуРан.

— Почему нет? — пожимает в ответ плечами внук. — Закон соблюдён, наказание свершилось, общество довольно. Теперь, если госпожа КынХе подпишет помилование, все будут довольны её человеколюбием. Считаю, она должна просто ухватиться за такой шанс. Ведь скоро выборы.

Бабушка на пару мгновений «подвисает», размышляя.

— Но тогда ты должен возглавить сбор подписей. — решает она. — Если хочешь обратить на себя внимание.

— Конечно. — кивает ЧжуВон. — Так и задумывалось. У меня для этого и основание есть.

— Какое?

— Во-первых, — мы служили вместе и ранены в одном бою. А во-вторых, — одно время я считался её женихом.

Бабушка недовольно поджимает губы.

— В благодарность за спасение от тюрьмы, ЮнМи станет работать в твоём агентстве? Так? — спрашивает она.

— Надеюсь, она захочет отблагодарить, ответив взаимностью.

МуРан качает головой. То ли осуждающе, то ли в восхищении.

— Хальмони. — говорит ЧжуВон, — У твоего внука исключительный дипломатический талант. Суметь придумать решение, в результате которого все окажутся довольны, — согласись, это высший пилотаж.

— Придумать решение мало. — отвечает бабушка. — Нужно ещё добиться его принятия.

— А вот для этого нужны деньги. Я хотел об этом поговорить.

— Зачем тебе деньги?

— Для рекламы проведения общественной компании. По моей оценке, затраты ожидаются небольшими. Однако я считаю, что с целью получения максимального эффекта от инвестиции, к делу следует привлечь иностранные СМИ. Несколько статей в прессе Франции, Японии и Америки ускорят принятие положительного решения.

— За рубежом сами захотят напечатать такой скандальный материал. — недовольно произносит МуРан. — Без всякой дополнительной оплаты.

— Полностью с тобою согласен, хальмони. — поддакивает ЧжуВон, почтительно наклонив голову, показывая тем самым уважение к мудрости бабушки. — Я и собираюсь обойтись своими средствами, но на всякий случай решил поинтересоваться, — можно ли будет у тебя занять? Сама же знаешь, — в жизни всякое случается.

— Если денег нужно немного, почему тогда не взял их на стороне?

— Но, хальмони… Дело, можно сказать, семейное. Затрагивающее чувства президента страны. Зачем посвящать в него посторонних? Вероятность утечки информации в таком случае возрастает многократно.

— Ага, ага… — кивает бабушка, — и если вдруг отец решит спросить за содеянное, сказать ему, что хальмони тоже участвовала! Я угадала, маленький паршивец?!

ЧжуВон разводит руки в стороны, показывая, — «у меня просто нет слов!»

— Так вот. Я — не участвую! — недовольно смотря на внука, заявляет МуРан.

— Всё ясно. — безмятежно отзывается тот. — Будем считать, разговора не было. Извини за беспокойство.

— Это все твои проблемы? — помолчав, спрашивает бабушка молодого шалопая, не торопящегося вставать с кресла.

— Да.

— Сам тогда справишься.

— Хорошо, хальмони. Спасибо за доверие.

— Какое ещё — «доверие»? Я тебя ни на что не благословляла!

— Конечно, конечно. — вставая, отвечает ЧжуВон. — Просто неудачный оборот речи. Извини.

…

«Она меня не просила». — думает МуРан про ЮнМи, глядя при этом на дверь, в которую только что вышел её младший внук. — «Значит, я делаю только то, о чём она попросит»

(в этот момент)

«На самом деле, в моём плане есть проблема…». — думает ЧжуВон, направляясь в свою комнату. — «Причём, — огромная. И называется она — ЮнМи. Никто не знает, что придёт ей в голову. Но, как бы там ни было, нужно спасать. Нельзя оставлять её на пять лет за решёткой!»

(телефонной разговор)

— Добрый день, господин ЧжуВон.

— Добрый день, ЁнЭ. Я звоню тебе вот по какому вопросу. Решил организовать сбор подписей под петицией к президенту с просьбой помилования ЮнМи. Но сейчас я прохожу срочную воинскую службу и по этой причине в деле могут возникнуть организационные проблемы. Мне нужен помощник. Как ты смотришь на то, чтобы им стать?

— Я?

— Да. Ты.

— Не знаю. Это так неожиданно. Может, — госпожа СунОк уже этим занимается?

— Я звонил ей. После разговора возникло подозрение, что она выпила лишнего и была в невменяемом состоянии. Поэтому я решил набрать твой номер.