Сакура в нежном пламени (СИ)

— Хашима-сан, только не говорите, что вы специально воспользовались случаем и решили нарядить меня в это барахло или подговорили Татчи с Харутой, чтобы те облили меня? Только честно… — вскинула я бровь, что была у меня чуть выше, чем у нормальных людей, но этого почти незаметно. Короче говоря, длиной и формой волос, а также немного бровями, я пошла в отца.

— Нет, но если ты это не наденешь — из лазарета ещё долго не выйдешь! Кстати, — она вышла из лазарета и вернулась уже с замшевыми синими балетками, — они подойдут к твоей юбке.

С этой женщиной спорить бесполезно, поэтому я нарядилась как новогодняя ёлка… ну для меня это просто через чур нарядно… хоть состоит из белой обычной майки, синей юбки и балеток… свою одежду я повесила сушить в женских каютах, где так и благоухает уютом и женской рукой. А там я сейчас и живу… Вот такие мармеладки…

Ну можно я не выйду в этом? Можно? И кто мне ответит, стесняюсь спросить?

Тяжело и устало выдохнув, вышла на свет божий. Немного потёрла глаза, чтобы привыкнуть к свету и… блядь.

С. Хуя. Они. Так. На. Меня. Смотрят?

— Я, конечно, понимаю… я сама божество… но зачем же так пялиться? — посмотрела я на папу, Бленхейма, Ракуё, Намура, Татчи и Харуту.

— Один вопрос: — начал папа.

— Как?! — воскликнули остальные.

— Хашима-сан! Готовьте шесть коек и столько же лошадиных доз валидола! — закричала я.

— Что, прости? — с огроменным непониманием в голосе из лазарета выглянула Нишина. Она посмотрела на эту картину.

— Хотя нет! Уже семь! — внесла я поправочку.

— Да что там у вас случилось?! — воскликнула старшая медсестра и увидела нашу восьмёрку.

— Ебать-копать! — послышался красивый мужской голос. — У Марко дочь! — я посмотрела на обладателя этого голоса и увидела Изольду (Изо — 16 комдив).

— Ну не гермафродит же! — закатила я глаза.

Понимая, что подобная хрень меня ждёт ещё ближайший год — точно, я тяжело выдохнула и пошла на камбуз.

Взяв себе тарелку, я подошла к окошку, где обычно берут порцию, наложили мне пюрешку с котлеткой и зелёным чаем, и пошла за близжайший пустой стол. Сев за стол, принялась уплетать за обе щёки, но не судьба мне в спокойствие и одиночестве пожрать. Ко мне присоединились Татчи с Харутой. Хотя… уж лучше ими наслаждаться, чем долбоебизмом Эйса, который в скором времени должен будет встать под флаг Дедушки Уса. Ну вот шо поделать? Это судьба…

— Шура, а когда у тебя день рождения? — мило улыбнулся Харута. Такой милы~й! За эту неделю у нас сложились такие крепкие братско-сестринские отношения. А ещё он меня младше на месяц.

— Эх… а что так вдруг? Мал ты для меня… точнее не так. Стара я для тебя…

— Ну так? — улыбнулся мне Татчи.

— Вы не отстанете? — обречённо посмотрела я на этих двоих. Получила отрицательные кивки. — Вот и я ничегошеньки не скажу! — показала я им язык.

Доев свой завтрак, я пошла в сторону женских кают. Моя одежда уже высохла! Переодевшись в свои любимые шорты с лифом, поплелась наверх разочаровывать любимых! Вот люблю я рушить маленькие надежды! Такая я плохая… ну что поделать?

— Опять… — тяжело выдохнул Харута, покачивая головой.

— На своей свадьбе ты также разоденешься? Или лучше сказать «разденешься»? — вскинул бровь дядька Ракуё.

— Надо будет — и нагишом замуж выйду! — хмыкнув задрала я носик. На мои плечи упала уже привычная малиновая рубашка папы. — Ну паап! — выпятила я губу. И тут решила пойти на хитрость. — А ты в чём будешь ходить?

— Мне стесняться нечего, да и жара, плюс штиль, йои. А ведь я за тебя больше беспокоюсь…

— Боишься, как бы не изнасиловали дочурку? — вскинула я бровь. На меня недоумённо посмотрели полуприкрытые голубые глаза. — Больше нужно боятся, как бы эта дочурка не оказалась насильницей… — хитро окинула всех своим голубым взглядом. Половина в ступоре, кто-то в ужасе, один лишь батя хмыкнул. — Пф! Даже глазом не моргнул! — буркнула я себе под нос.

— ОСТРОВ НА ТРИ ЧАСА! — закричал матрос с вороньего гнезда. — ЧЕРЕЗ ЧАС БУДЕМ У ПРИЧАЛА! — это он уже прокричал с радостью.

Все вдруг забегали ещё активнее. Папа откуда-то нарыл карту с Логом (Лог был у него на запястье в виде браслета), и начал сверяться. Положительно кивнув своим мыслям, он отдал карту ближайшему матросу, и тот скрылся в каютах. На палубу вышел Дедушка Ус. Он приложился к алкоголю, а Хашима-сан начала ворчать.

— Да ладно вам, Хашима-сан! Чем бы дитё не тешилось! — начала я приводить этих двоих к компромиссу.

— Гура-ра-ра-ра! Видишь, Хашима-сан, даже ребёнок дело говорит! — рассмеялся Деда. Всё же Деда к каждому с уважением относится… (ну это я про суффикс «-сан»…)

— Да какое к чёрту утешение?! — всплеснула руками брюнетка. — Эд! Не забывай, что ты болен! — всё кипела старшая медсестра. Не знала, что она так называет Деду.

— Бать! — позвала я того вполголоса, чтобы нас никто не слышал. — А у этих двоих ничего нет общего в делах амурных?

— Дочь, не тем голова занята, йои, — и тут последовало его фирменный родительский жест — потрепать мои волосы ладонью. И ещё так на конце старчески выдохнул.