САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

 - Вообще-то, я больше рассчитывал на привес, - возразил Сакуров.

 - Да хрен с ним, с привесом. Давай лучше прикинем, во что оставшиеся баки вложим.

 Жорка мастерски плюнул в дупло ракиты, росшей у самого Сакуровского крыльца, и смачно затянулся сигаретным дымом. Дождь усиливался, ракита роняла на землю предпоследнюю листву, Мироныч, наконец-то, перестал стучать заступом.

 - Давай трактор купим, - выдал свою заветную мечту Константин Матвеевич.

 - На хрена? – удивился Жорка.

 - Ну, всё-таки, - растерялся Сакуров.

 - Ты что, механик? – спросил Жорка.

 - Нет.

 - Так и забудь. Я так прикидываю, что надо зерна закупить да поросят взять с полдюжины. Поставим их в твой сарай, а весной толкнём свинину где-нибудь в Москве. Кстати, неплохо было бы взять какую-нибудь подержанную иномарку.

 - А хватит на всё? Помнишь…

 - Помню. Знаешь, сколько сейчас стоит телега, которую мы толкнули в Мурманске?

 - Сколько?

 - Смешно сказать: всего триста долларов. А учитывая темпы инфляции, она нам обойдётся вообще долларов в двести.

 - Да, Колюня не дурак, - поддакнул Сакуров.

 - Был бы, - уточнил Жорка.

 Жорка хотел сказать, что дальний родственник их односельчанина Семёныча был бы не дурак, если бы не связался с приятелями, потому что покупал он свой грузовик в кредит по остаточной стоимости и советскому номиналу почти год назад. А за это время бывшие советские рубли, смешавшись с демократскими банкнотами, упали в десять раз. То есть, если бы дальний родственник Семёныча остался при грузовичке, то он остался бы с ним почти задаром.

 - Я одного не пойму, - решил развить тему Константин Матвеевич, - как мог такой никчёмный мужичок оформить такой узкий кредит?

 - Сам не пойму, - пожал плечами Жорка.

 Оба помолчали, думая на тему возможностей, которые предоставила российская демократия узкому кругу избранных людей для того, чтобы эти люди в скором будущем стали столпами нового российского общества. Каким будет вышеупомянутое общество и как в когорту избранных попал дальний родственник Семёныча, оставалось догадываться.

 - А вот и Мироныч, - неожиданно сообщил Жорка.

 - Где? – удивился Сакуров и повертел головой, высунувшись из-под навеса. Спустя минуту он действительно увидел старого сквалыгу, ползущего с заступом на плече и каким-то мешком в руке по границе участков Сакурова и Жорки Прахова. Дождь скрадывал передвижение бывшего директора, нынешним своим видом смахивающего на последнего разбойника из одноимённой драмы Шиллера, поставленной не в самом лучшем провинциальном театре. Передвигался старый хрыч с трудом, глядел злобно.

 «Ну и слух у Жорки», - в который раз подивился Константин Матвеевич.

 - Ну и здоровье у Мироныча, - возразил Жорка, имея в виду возраст бывшего директора и его повседневные упражнения на свежем воздухе, на воздухе очень свежем, и на воздухе донельзя мокром.

 - Здравствуйте, Евгений Мироныч, - приветствовал односельчанина Сакуров.

 - Здравствуйте, - огрызнулся Мироныч, вполз на крыльцо, брякнул об него заступ и стал что-то доставать из мешка.

 - Нашёл фунты? – поинтересовался Жорка. – Или опять одни стерлинги?

 - Какие стерлинги?! – завизжал старичок. – Я на вас в суд подам!

 - За что? – удивился Жорка.

 - За это!

 Мироныч наконец-то опростал мешок и явил взорам соседей какой-то ужасно древний чугун, с корявыми наростами снаружи и изнутри.

 - Две недели копал и – что?! – не отставал старичок, потрясая ужасным чугуном, явным ровесником самого себя.

 - Что ж ты так орёшь, родной? – заговорщическим голосом урезонил старичка Жорка. – Ведь это тот самый чугун…

 - Какой – тот самый? – насторожился Мироныч.

 - Ну, тот, в который я фунты положил, прежде чем зарыть. Ты как горшок доставал: дыркой кверху или жопой?

 - Чёрт! – хлопнул себя по лбу старый маразматик, схватил заступ и рванул обратно в посадку.

 - Там рядом в горшке поменьше должны быть стерлинги! – крикнул вдогон старичку Жорка, а Сакурову, глядя на семенящего под холодным дождём Мироныча, сделалось совестно за своего друга.

 Вечером случился скандал. Присутствовали Жорка, Сакуров, Виталий Иваныч, военный и Гриша. Центровым выступал Мироныч. Сначала он, конечно, не нашёл ни золотых фунтов, ни горшка с серебряными стерлингами. Больше того: Мироныч вывозился в грязи, как передовой золотарь (55), взявший повышенные обязательства чистить по три авгиевы конюшни за смену. В таком плачевном виде Мироныч пошёл доставать Жорку, требуя погасить мифический долг хотя бы с помощью трёхсот долларов вместо обещанного большого горшка с золотыми фунтами и горшка поменьше с серебряными стерлингами. Жорка, не побрезговав ветхостью мифического кредитора, спустил его с крыльца, и Мироныч, призывая всех желающих в свидетели, показательно похромал по деревне.

 Первым Мироныча услышал Сакуров. Он убрал с огня кастрюлю со щами, накинул телогрейку и вышел на крыльцо. Мироныч воззвал к Сакурову и пошёл дальше. Сакуров поплёлся за старичком, проклиная себя за слюнтяйство.