САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

 - А где Мироныч? – поинтересовался рыжий, равняясь с крыльцом Сакурова.

 - Не предупредили, - усмехнулся Жорка. – Вот старый хрыч будет убиваться!

 - Просьба не задерживаться, - небрежно обронил рыжий и поехал к околице, где тусовались бестолковые тёлки, норовя по очереди сунуться в специальную будку. Эта будка служила для переодевания трудящихся, просушки спецодежды, в будке трудящиеся хранили кое-какое своё барахло, оставляли в ней сбрую, а возле будки – телегу. Семёныч бдительно охранял добро днём, а по ночам иногда спал в будке, якобы охраняя стадо в загоне неподалеку, а на самом деле время от времени удирая от сварливой Петровны. Сегодня чета Голяшкиных являла собой идеальную пару. В том смысле, что Семёныч не орал на Петровну, а та не норовила огреть благоверного, чем попало. Хотя джентльмена Семёныч изображать из себя не собирался. Он следовал за телегой метрах в двадцати налегке, придерживая левую пазуху телогрейки с общественной водкой в одной большой пластиковой бутылке, за Семёнычем кряхтела нагруженная всякой домашней снедью Петровна. За Петровной нога за ногу плёлся освежённый Витёк, он вальяжно дымил «примой» и плевался по сторонам. За Витьком, словно бедный родственник, тащился Варфаламеев.

 Проходя мимо Жорки и Сакурова, Семёныч даже не снизошёл до них взглядом. Петровна злобно зыркнула на ухмыляющегося Жорку, затем смерила высокомерным взглядом Сакурова и пробасила:

 - Что стоишь? А ну, помоги!

 Сакуров невольно соскочил с крыльца, но его опередил Варфаламеев.

 - Давайте, Лидия Петровна! – засуетился спившийся штурман, подхватывая пятилитровый бидон с домашним квасом. Сакуров взял какой-то узел, и дальше Петровна следовала чистой барыней.

 - Петь, ты ещё сухой? – спросил Жорка, пристраиваясь в хвосте процессии.

 - Ну, так! – вымученно улыбнулся Варфаламеев.

 - Ага! – сказал Жорка и по его тону Сакуров понял, что тот готовит какую-то неприятность.

 Мишка выкатил литр самогона. Витька не предложил даже закуси, и сначала Сакуров принял Витька за сельскохозяйственного пролетария. Но позже выяснилось, что это такой же крепкий хозяин, как Мишка. Вернее, законный и любимый супруг крепкой хозяйки.

 Начали с общественной водки. При этом случился конфуз. Жорка бесцеремонно взял пластиковую бутылку в свои руки, налил Варфаламееву стаканчик и заставил его выпить приватно. Затем снова налил Варфаламееву, а потом остальным. Петровна, когда Жорка стал наливать ей в её индивидуальную рюмку, обложила Жорку матом, а Семёныч обозвал некультурным человеком. Пастухи промолчали. Потом Семёныч начал говорить прочувственную речь, но Витёк хлопнул свой стакан, не дожидаясь окончания даже предисловия, и полез руками в трёхлитровую банку с огурцами из припасов Петровны. Семёныч скомкал речь, Мишка одобрительно кивнул и последовал примеру Витька. Затем последовали остальные. Варфаламеев заметно повеселел, осмелел и тоже «сходил» за огурцом. Потом компания навалилась на курицу из хозяйства Семёныча и сало из припасов Мишки.

 - Отличное сало, - оценил Сакуров и укоризненно посмотрел на Жорку: почему тот обозвал рыжего стопроцентным гандоном?

 - Поправляйся, - снисходительно разрешил Мишка.

 - Я пойду, - сказала Петровна, ещё раз злобно зыркнула на Жорку и засобиралась на выход из будки, где происходило застолье.

 - Жорка, надо бы кобылу распрячь, - пропел Мишка.

 - Сам распрягай свою кобылу, - возразил Жорка.

 - Может – я? – предупредительно предложил Сакуров.

 - А сумеешь? – спросил Мишка и посмотрел на Сакурова таким ясным добрым взглядом, что тому сделалось стыдно за Жоркины высказывания.

 - Сумею. Я прошлый год целый месяц…

 - Знаю. Иди.

 - Пусть Витька распрягает, - ухмыльнулся Жорка.

 - У мене плечо вывихнуто, - сообщил Витёк.

 - Может, ещё по одной? – подал голос Варфаламеев. – А потом пусть кто-нибудь распрягает.

 - Как тебе не стыдно, Петька! – возмутился Семёныч. – А ещё культурный человек!

 - Можно, - разрешил Мишка.

 - Вообще-то, конечно, - засуетился Семёныч, и компания сократила количество общественной водки почти до самого донышка.

 - Распрягал я как-то его кобылу, - бесцеремонно начал Жорка, не обращая внимания на Семёныча, который начал параллельное выступление в адрес Мишки. – Тоже вот так, между делом: распряги, дескать, а то я слишком хорошо сижу, неохота задницу с места на место перекладывать, а у Витьки грыжа прохудилась. Ну, я и сунулся по глупости. А она меня, сука, два раза укусила, а один раз по жопе копытом дала. Хорошо – по жопе, а если бы по почкам?

 - Да, она тебя тогда от души отоварила, - с приятной улыбкой, словно речь шла об удачно реализованном благотворительном концерте, подтвердил Мишка.

 «Вот почему мне её взгляд сразу не понравился», - подумал Сакуров, слегка меняя мнение о Мишке и высказываниях Жорки.

 - Так мне надо будет поостеречься? – зачем-то спросил он.

 - Да, близко не подходи, - посоветовал Витёк и закурил.

 - А как же я её буду распрягать? – удивился Сакуров.

 - Если пойдёшь распрягать, я с тобой здороваться перестану, - сказал Жорка.