САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

 «А этому что надо?» – успел подумать Сакуров и едва увернулся от разъярённой Петровны, которая, не увидев за рулём кормильца, решила выместить свою злость на безобидном Сакурове. Но верный друг Петька Варфаламеев, когда Константин Матвеевич вылезал из салона, а Петровна попёрла на него с каким-то дрыном в руке, незаметно подставил вздорной бабе ногу. Петровна растянулась возле машины, а оттуда уже вылезал посвежевший Семёныч.

 - Здорово, жена! – заорал он и пнул супругу. – Ты чего это здесь валяешься?

 - Скотина! – заголосила супруга, встала и хотела приложить Семёныча, но тот превентивно дал ей в ухо и скорым шагом направился к избе Сакурова.

 - Петька, за мной! А где Жорка?

 - Где? Дома. Где же ему быть? – зачастил Варфаламеев, догоняя односельчанина.

 - Его жена ещё не уехала? – поинтересовался Семёныч.

 - Нет.

 - Вот мы её сейчас на самогонку раскрутим! – потёр руки Семёныч. – Мироныч, пень трухлявый, пить будешь?

 - А как же, - возразил Мироныч и участливо спросил Сакурова: - Как съездили?

 - Нормально, - уклончиво ответил Константин Матвеевич, прикидывая, что известно этому предателю?

 - Как Рязань? – продолжал стороной подъезжать Мироныч, семеня за Сакуровым.

 - Всё ещё стоит, - успокоил Мироныча Сакуров.

 - Купили, что хотели? – не отставал Мироныч.

 - А что мы хотели?

 - Я не знаю.

 - А откуда вы знаете, что мы в Рязань ездили?

 - Петровна сказала.

 - А что она ещё сказала?

 - Не помню, - прикинулся дураком Мироныч и слегка пригорюнился. Дело в том, что любопытный старичок, когда его разбудила обеспокоенная супруга соседа, Жорки Прахова, принялся бегать по деревне вместе с ней. Семёныч в это время открывал гараж и чего-то такое сказал Жоркиной жене, после чего та, сильно ругаясь, вернулась домой. Мироныч сунулся, было, к Семёнычу, но тот отговорился отсутствием времени и отвалил без объяснений под вопли собственной жены. Тогда настырный старичок, чуя своим хорьковым обонянием неладное, решил попытать Петровну. Злая Петровна сначала просветила Мироныча про Рязань, а в ответ на следующий вопрос, имеющий целью успокоить старческое любопытство Мироныча насчёт цели поездки в областной город Семёныча, послала настырного старичка по очень короткому адресу. Мироныч же, повсеместно и постоянно творя всякие мелкие паскудства, не любил, когда с ним обходятся некорректно. Виду он не подавал, но видно было.

 - Жорка! – орал в это время Семёныч под окнами Жоркиной избы. – Слезай с бабы! Я приехал!

 - Где вы, на хрен, были? – заорал в ответ Жорка в форточку. – Чтоб вас…

 - Возьми самогон и – айда к Косте! – крикнул Семёныч.

 - Иду!

 Выходил он под соответствующий аккомпанемент, что свидетельствовало о сильном недовольстве его супруги.

 - Ну, как? – первым делом спросил Жорка Сакурова, выходя из дома и прижимая к животу литровую пластиковую бутылку.

 - Почти нормально, - буркнул Сакуров и кивнул на Мироныча, который, навострив уши, уже торчал рядом.

 - Ладно, - понятливо возразил Жорка, - пошли.

 - Может, послать его спать на хрен? – шёпотом поинтересовался у Жорки Сакуров и снова показал на старого сквалыгу.

 - Заснёт он теперь, держи карман шире, - раздражённо сказал Жорка.

 Зависли надолго.

 Жоркина жена не успела развести свой ядерный самогон, и односельчане глотали семидесятиградусный почти первач. В общем, после первой все «уехали», а Мироныч перестал приставать с расспросами. Сакуров, памятуя поэтапные путешествия в своих снах, пить не стал, и вскоре они с Жоркой, воспользовавшись оживлённой беседой на повышенных тонах, завязавшейся между Варфаламеевым, Семёнычем и экс-директором, принялись трепаться приватно и строить планы.

 - Как съездили? – повторил вопрос Жорка, когда Мироныч начал описывать один из эпизодов своей паразитской жизни. Эпизод приурочивался к осеннему забою Варфаламеевских свиней, каковое мероприятие ушлый Мироныч пропустить никак не мог. Больше того: загодя предвкушал. Он уже бывал на похожих и, если свежину не удавалось выменять на свой дрянной самогон, торговался из-за каждого рубля и хаял товар, как полудохлый, с обилием костей и сала. Помимо всего, Мироныч приползал на мероприятие с собственным безменом, который врал граммов на семьсот, не меньше. Безмен этот был старинный, полученный в приданное за Азой Ивановной, и весил килограммов пять. Но старенький Мироныч не ленился таскать с собой эту увесистую железяку вкупе с двумя литрами пойла, сотворённого блудливыми руками последней супруги, и как-то так всегда получалось, что бывший директор местного металлургического гадюшника умудрялся брать на пол-литра самогона два кило мяса, взвешиваемого на старинном безмене с отрицательным «походом».

 - Дело было в сорок пятом, - повествовал Мироныч, - я как раз закончил восстанавливать Севастополь, и партия решила командировать меня в Германию с целью инспектировать парк трофейных механизмов…