САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

 Обедом их всё-таки покормили. Но перед обедом пришлось протащиться по всей квартире бывшего однополчанина Жорки Прахова. Хорошо, в офис заходить не стали. Дело в том, что Василий Костров, продолжая выражать радость по поводу встречи однополчан, не спеша потащил их наверх семиэтажного дома. Охранники, числом четверо, бдительно топали рядом.

 - Тут у меня всякие менеджеры делами занимаются, - небрежно объяснял бывший десантник, минуя первые два этажа, - тут у меня отдел собственной безопасности…

 Компания поднималась этажом выше.

 - … А тут я живу…

 Компания поднималась на четвёртый этаж.

 - Семья-то большая? – участливо спрашивал Жорка.

 - Да один я! – отмахивался Василий Костров.

 - Не тесно? – продолжал выражать участие Жорка.

 - Видали?! – радостно гоготал Василий Костров и хлопал по плечу ближнего охранника, от чего тот слегка приседал. – Шутник! Всю жизнь шутит. Мочил духов – шутил, подыхал – шутил. И вот теперь тоже: взялся откуда-то на мою голову и снова шутит!

 Хозяин грозно смотрел на своих охранников, и те тоже начинали гоготать.

 - А ты чего такой нарядный? – наконец-то поинтересовался Василий, когда компания достигла фонаря, переоборудованного из бывшей художественной мастерской в шикарную бильярдную с камином и буфетом. О том, что раньше здесь была изостудия, напоминал неистребимый запах олифы и красок. Сакуров легко распознал специфические запахи, а Николай, увидев буфет, снова остолбенел с разинутым ртом, снова схватившись за нижнюю челюсть обеими руками.

 - Да это я бизнесом занимался, - легко признался Жорка.

 - Би… - начал, было, переспрашивать Василий, но затем, оценив юмор ситуации, схватился за живот и согнулся пополам от нового приступа смеха. Охранники тоже схватились за животы и тоже согнулись, весело хохоча и продолжая зыркать по сторонам подозрительными взглядами.

 - Садитесь, чего мы стоим? – простонал Василий и махнул рукой в сторону группы кресел. – А ну, расскажи, как это ты бизнесом занимался?

 - Пусть водила расскажет, - кивнул на Николая Жорка, - у него смешней получится. Только налей ему чего-нибудь.

 - Водила? – переспросил Василий. – Извини, братишка, но я что-то не видел машины, на которой вы приехали.

 - Так обо всём по порядку, - возразил Жорка. - Да, кстати, - спохватился он, достал бутылку водки и поставил её на бильярдный стол.

 - Это что?! – снова загоготал Василий.

 - Что – что? – удивился Жорка. – Водка.

 - Где брал? – спросил Василий.

 - На вокзале.

 - Уберите её! – взмолился Василий и посмотрел на одного из своих телохранителей. – Уберите… В музей демократии…

 Николаю в это время поднесли фужер рома, тот чинно выпил и принялся рассказывать. У него получилось, действительно, смешней. Хозяин помирал от смеха, охрана веселилась вместе с ним. Когда Николай дошёл то того места, когда приятели пропивали грузовичок, с хозяином чуть не случился удар. Жорка с Сакуровым тоже выпили. Жорка – коньяка, Сакуров – виски. Николай попросил ещё рома. Выпив, он начал повествовать о том, как героически вырубил зловредную мамашу гулящей бабы и тем самым спас компаньонов от неизвестно каких неприятностей.

 - Она, значит, нацелилась на Жорку! – взахлёб верещал дальний родственник Семёныча. – А тут я! Ну, думаю, кранты моему дорогому корешу. Чё, думаю, делать? Нет, думаю, не позволю, чтобы моему дорогому корешу пришли кранты. В общем, встаю я в свой полный рост…

 Хозяин взвыл, Жорка усмехнулся, Константин Матвеевич сморщился.

 - …И грозно говорю этой бабе. Зачем, дескать, ты это на моего дорогого кореша нацелилась?

 Слово «дорогого» Николай повторял с особенной любовью, преданно глядя на Жорку, его благополучного однополчанина и здоровяков-охранников. На Сакурова Николай не смотрел и продолжал рассказывать, а Константин Матвеевич подумал, что где бы и когда он послушал таких сказочников, как Семёныч и этот дальний его родственник? В Сухуми, во всяком случай, подобные экземпляры не водились.

 - Ой, не могу! – махал руками хозяин. – Есть будете?

 - А как же! – с готовностью воскликнул Николай.

 - Тогда пошли в столовую…

 Войдя в столовую, Николай третий раз замер в немом экстазе в привычной позе. Но потом быстро вышел из экстатического состояния, уселся за стол и принялся закусывать. Ел он, надо отдать ему должное, культурно, и даже салфетку положил на колени. Но пил без меры и через двадцать минут трапезы, упав головой на стол, вырубился. В руках он продолжал удерживать нож с вилкой, но салфетка с колен сползла на пол. Хозяин, надо отдать ему должное, не обратил на «выходку» гостя никакого внимания и продолжал беседовать с Жоркой. Вернее, повествовать о своих делах. Вернее, жаловаться на неурядицы любого российского бизнеса, где всякая собака норовила помешать честному бандиту стать честным капиталистом.

 - Пойми меня правильно, братан, - бузил слегка поддатый однополчанин Жорки Прахова, - не век же мне с волыной и кастетом по Питеру бегать и барыг рэкетировать. Нет, правильно?

 - Ясное дело, - соглашался Жорка, - да к старости оно и не к чему.

 - Это к чьей старости? – хотел, было, завестись хозяин прикинутого подъезда.