Саладин. Победитель крестоносцев

Во 2-й день месяца шаввал (24 октября) от имени султана и ал-Малика ал-Адиля во вражеский лагерь был отправлен гонец. Едва узнав о его прибытии, король послал сообщить ему, что принцесса пребывает в страшном гневе, узнав о том, что ее намереваются выдать замуж, и что она формально отказалась вступать в брак, заявив, что никогда не станет женой мусульманина. Ее брат добавлял: «Если ал-Малик ал-Адиль согласится стать христианином, мы отпразднуем эту свадьбу». Тем самым он оставлял дверь открытой для дальнейших переговоров. Когда ал-Адиль получил это послание, он написал своему брату, сообщая ему о развитии событий. В 5-й день шавваля мы услышали, что мусульманский флот захватил несколько кораблей из Европы, на одном из которых, с крытой палубой, было более пятисот вражеских воинов. Все они были преданы мечу, за исключением четырех именитых особ. Эта новость доставила нам величайшую радость и была объявлена под звуки музыки. В 6-й день шавваля султан созвал своих главных эмиров и советников, чтобы посовещаться с ними о мерах, которые нужно будет предпринять, если неприятель развяжет военные действия; ибо к нам поступали все новые сообщения о том, что франки задумали выйти из лагеря и напасть на мусульманскую армию. Было решено, что лучше всего остаться на нынешних позициях и начать с отправки тяжелого обоза, что позволило бы оказаться готовыми к бою с франками в случае их нападения. Вечером того же дня в наш лагерь явились два сбежавших из армии франка и сообщили, что враг намерен выступить из лагеря силой более десяти тысяч конных воинов; однако они не знали, в каком направлении двинется это войско. Согласно утверждению одного из мусульманских пленников, которому удалось бежать, они сначала собирались идти на Рамлу, а там решить, куда двигаться дальше. Когда султан убедился в правдивости этой информации, он велел глашатаю возвестить приказ о том, чтобы войска взяли легкое оружие и выступили со знаменами, ибо он вознамерился встретить врага стоя к нему лицом в случае его появления; затем, в 7-й день месяца, он выступил и встал лагерем южнее церкви в Рамле, где и провел ночь.

Утром в 8-й день месяца шаввал наши войска построились боевым порядком, и ал-Малик ал-Адиль, назначенный командовать авангардом, выехал вперед, чтобы присоединиться к этой части войска, сопровождаемый всеми добровольцами, вызвавшимися пойти с ним. Среди них был отряд воинов, прибывших из Рума (Малой Азии) для участия в священной войне с захватчиками. Как только подразделение ал-Малика приблизилось к вражескому лагерю, мамлюки султана, полагаясь на свое мужество, своих превосходных коней и собственный опыт сражения с франками, бросились вперед и выпустили по врагу град стрел. Добровольцы из Малой Азии, введенные в заблуждение горячностью мамлюков, последовали их примеру. Франки, разозленные и раздраженные атакой с ближней дистанции, выехали из лагеря и с громкими криками сообща набросились на них. Спастись удалось только тем из наших, кого унесли от опасности кони или кому посчастливилось сохранить себе жизнь благодаря умению быстро бегать. Враги захватили множество пленников, потеряв трех человек убитыми. Затем франки перенесли свой лагерь в Базур, а султан в ту ночь до рассвета находился на месте их привала.

В 11-й день месяца султан выехал в сторону врага и, изучив его позицию, вернулся и поручил мне сказать ал-Малику ал-Адилю, что он желает видеть его вместе с Илм ад-Дином Сулейманом ибн Жандаром, Сабик ад-Дином ибн ад-Дайей и Изз ад-Дином ибн ал-Мукаддамом. Когда все они явились к нему, он приказал слуге удалить из окрестностей его шатра всех, кроме этих эмиров и меня. Затем он извлек из накидки письмо со сломанной печатью; когда он начал читать его, мы увидели, что по его щекам бегут слезы. Затем он дал волю своему горю и заплакал и застенал так, что мы также заплакали, хотя и не знали причины этого горя. Когда он сказал нам, что в этом письме сообщалось о смерти ал-Малика ал-Музаффара (которая произошла во время осады Маназгерда (ныне — Меласгерд), одного из древних городов Армении. — А. В.), мы вновь принялись дружно стенать и плакать.

Затем я обратился к нему и попросил его вспомнить о Всемогущем Аллахе и покориться тому, чтобы было предопределено и предрешено. Он ответил: «Прошу прощения у Аллаха», мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы возвращаемся (Коран, 2:151). «Мы должны держать эту новость в тайне, чтобы враг не узнал об этом, пока наступает на нас». Затем он приказал подать еду всем присутствовавшим, и после трапезы мы разошлись. Таки ад-Дин умер, возвращаясь из Хилата в Мийафарикин. Его тело было доставлено в этот город, а затем перенесено в мавзолей на территории медресе, ныне весьма известного, которое было основано в его честь неподалеку от Хамы. Я сам посещал его могилу. Он умер в пятницу, в 19-й день месяца рамадан (10 октября 1191 г.).