Саладин. Победитель крестоносцев

Вечером накануне четверга, 19-го дня жумада II, султан созвал к себе эмиров. На совет явились Абул-Хейжа Толстый, который передвигался с трудом и в шатре султана был вынужден сидеть в кресле, ал-Маштуб, офицеры, которые недавно служили под командованием Асад ад-Дина (Ширкуха), и все прочие предводители. Затем султан велел мне выступить перед ними, призывая продолжить священную войну с захватчиками, и я сказал им те слова, которым по этому поводу надоумил меня Аллах. Среди прочего я говорил: «Когда усилилась угроза, [нависшая над] Пророком [и мусульманами], его сподвижники принесли клятву, что будут сражаться за него до последнего. Вот нам пример, достойный подражания более всех других. Так давайте же соберемся у Скалы и поклянемся стоять друг за друга до последнего издыхания. Может быть, чистота наших намерений подарит нам радость увидеть врага обращенным в бегство». Все присутствовавшие одобрили мое предложение и пообещали исполнить его на деле. Султан некоторое время безмолвствовал, сидя в позе размышляющего человека, и все с уважением отнеслись к его молчанию; затем он произнес следующие слова: «Хвала Аллаху и благодать Его Пророку! Сегодня вы — армия и опора Ислама. Помните, что кровь мусульман, их ценности и их дети находятся под вашей защитой, и из всех мусульман именно вы должны выступить против этого врага. Если вы дрогнете — Аллах да не допустит такого! — они скрутят эту землю, как сворачивают свитки с письменами (Коран, 21:104), и вы будете в ответе за это, ибо это вы взялись защищать ее; вы получили деньги из общественной казны, и только от вас зависит безопасность мусульман по всей этой земле. Желаю вам удачи». Затем слово взял Сейф ад-Дин, который сказал: «Мой повелитель, мы — твои слуги и рабы. Ты был милостив по отношению к нам и сделал нас и великими, и могущественными, и богатыми; у нас нет ничего, кроме наших шей, и они — в твоих руках. Именем Аллаха! Ни один из нас не прекратит помогать тебе до самой своей смерти». Все присутствовавшие выразили сходные чувства, и их клятвы успокоили мысли султана и утешили его сердце. Затем он приказал подать обычную пищу, после чего офицеры удалились. Остаток четверга прошел в кипучей деятельности и подготовке. Вечером, как обычно, мы пришли на дежурство в шатер султана и просидели с ним часть вечера, но он был не таким жизнерадостным, как всегда. Мы вместе сотворили ночную молитву, что было для всех сигналом удалиться, и я уже выходил из шатра с остальными, когда он попросил меня остаться. Я остался, стоя перед ним, и он спросил, слышал ли я последнюю новость. Я ответил, что нет. Тогда он сказал: «Сегодня я получил информацию от Абу л-Хейжа Толстого о том, что к нему приходило множество мамлюков и что они не одобряют нашего намерения относительно осады и того, чтобы запереться в городе. Они говорили, что такое развитие событий не даст нам никаких преимуществ и что в случае, если мы запремся в цитадели, нас постигнет та же участь, которая постигла гарнизон Акры, тогда в результате все мусульманские земли достанутся врагу; что лучше рискнуть дать неприятелю генеральное сражение; в этом случае, если Аллах дарует нам победу, мы окажемся хозяевами всего, что в настоящее время принадлежит неприятелю; а в противном случае мы потеряем Святой Город, но сохраним армию; и что наши войска раньше защищали Ислам и не владея Святым Городом». Теперь же в султане проснулась такая любовь к Иерусалиму, которая превосходила все мыслимые пределы воображения; и это сообщение сильно огорчило его. Я был с ним весь вечер, и это был один из тех вечеров, которые мы провели на пути Аллаха. В доставленном ему послании был следующий отрывок: «Если ты желаешь, чтобы мы остались в Святом Городе, то ты должен остаться с нами или же поставить нашим командиром кого-либо из членов твоей семьи; ибо курды не будут подчиняться туркам, а турки точно так же никогда не станут подчиняться курдам».