Саламандра (СИ)

— Это игра, — Алекс улыбнулся, — в жизни ящеры побегут куда укажешь, а в игре они следуют своим правилам. Обязательно три шага в одну сторону и прыжок вбок. А это тура, — Алекс немного растерялся, можно было бы назвать ее ладьей, но неизвестно, есть ли у них лодки, — тура — это осадная башня, чтобы брать приступом стены, они тяжелые и поэтому двигаются только прямо.

— Осадная башня для взятия стен? — Генерал наклонил голову к плечу и посмотрел на рыжика с большим интересом. — Это как?

— М-м… — задумался Алекс, — это такая деревянная башня высотой со стену осаждаемого города. Ее подтаскивают вплотную к стене, а внутри лестница, по ней воины поднимаются под защитой туры на самый вверх, а потом по перекинутому мостику забираются прямо на стену.

Генерал вперился в маленькую фигурку неподвижным взглядом и обдумывал интересное предложение. Алекс только растерянно подвис. Если у них нет колеса, то, возможно, и до осадных башен они не додумались. Ящеры тупые! Хотя возможно, с помощью своих зубатых прихвостней они воюют иначе, чем древние греки? Сканд поджал губы и удивленно хмыкнув, поставил фигурку на игровое поле.

— А это наследник, — Алекс поднял фигурку ферзя. — Это самая сильная фигура на поле. Он может ходить, как захочет. Прямо, по диагонали, назад или вперед, но только не как ящер…

— Наследник на поле боя? — Сканд хмыкнул и посмотрел на дом Пушана. — Ну ладно, предположим… А это?

— А это шах. — Алекс поднял свою фигурку. — Он самая слабая фигура и, хотя может ходить куда захочет, но только на одну клеточку. Все фигуры должны защищать своего шаха и нападать на шаха противника. Игра длится до тех пор, пока шаха не сместят с поля. Тогда говорят МАТ, и игра считается законченной.

— Но наследник станет шахом, — Сканд удивился, — значит, надо убить и его?

— Нет. Когда шах повержен, то игра закончена, а другой шах… — Алекс пожал плечами, — тогда уже будет другая игра.

— Разумно, — Сканд посмотрел на игровое поле и прищурился, — сыграем?

Алекс довольно улыбнулся и после нескольких ходов поставил Сканду «детский мат». Тот только недоуменно хлопал глазами.

— Это называется «детский мат», — пояснил Алекс и слегка улыбнулся.

Сканд смахнул со скамейки все фигуры и, прихватив рыжика за горло, приподнял в воздух и тряхнул со злостью.

— Считаешь меня ребенком? Опять издеваешься?

— Этот мат ставят каждому ребенку, когда начинают учить шахматам, — Алекс схватил ручищу генерала своими двумя в надежде ослабить хватку и цепляясь ногами за край скамейки. — Отец говорил, что первый выигрыш ничему не научит, а только даст иллюзию, что шахматы простая игра, а вот проигрыш заставит задуматься.

— Так ты вспомнил? — генерал встряхнул рыжика еще раз, а потом поставил на землю. — И что еще ты вспомнил?

— Ничего я не помню… — Рыжик потер шею, пытаясь унять боль. — Некоторые слова всплывают, разные вещи. Но я ничего не помню из прошлой жизни, я даже лиц не помню. О том, что у меня есть брат, я узнал только вчера. Вы зовете его Чача, а как его полное имя?

— Такой лживой ящерицы, как ты, мир никогда не видел, — Генерала перекосило от злобы. — Что еще говорил твой отец?

— Отец говорил, что ребенок может упасть, но он повзрослеет, только когда научится вставать. И всегда добавлял, что за одного битого двух небитых дают и поэтому не надо отчаиваться.

— Ну, за тебя тогда можно дать целый легион! — фыркнул Сканд и, презрительно передернув плечами, ушел.

Алекс собрал с земли разбросанные фигурки и попытался опять сосредоточиться на игре. Он и не знал, что у этого происшествия были зрители…

Спустя пару дней, когда Пушан отправился по своим делам, оставив Алекса дома, к рыжику подошло трое милых юношей. Неизвестно, кого именно хотели их родители, когда, хм… высиживали эти яйца, но они были похожи скорее на девушек, и принадлежность к мужскому полу можно было определить по их небольшим членам, которые явно просвечивали через полупрозрачные шаровары. Алекс посмотрел на них более внимательно. Кроме полупрозрачных шаровар, на них было только несколько браслетов и сережки. И все..

По всей видимости, это были те самые наложники, которые с таким восторгом и визгами каждый раз встречали Пушана в гареме. За их спинами переминались лысые рабы с ошейниками как у самого Алекса. Наложники перешептывались и осторожно приближались к Алексу, спокойно сидящему на своей скамейке.

— Ты ведь Качшени? — поинтересовался самый храбрый. Алекс только молча кивнул головой, это приободрило всю стеснительную компанию. Паренек сделал еще один шажок вперед и уточнил, — это правда, что ты отказался выходить замуж за Пушана? — Получив еще один кивок от рыжика, они спросили хором, как будто заранее репетировали: — ты что, совсем глупая ящерица?

Алекс в ответ только рассмеялся, уж больно смешно выглядели и они, и их перепуганные рабы.

— Теперь жалеешь, да? — осторожно присел на скамейку самый храбрый.

— Конечно, жалеет, — ответил за Алекса второй. — Он же теперь простой раб!

— Не простой… — глубокомысленно заметил третий. — Хозяин его так и не побрил! Зачем он оставил ему волосы?