Саламандра (СИ)

— Сканд, конечно, расстроится, — Люциус отпил вина из бокала, — такой удар по его самолюбию! Он ведь так тебя любит, а тут такое предательство, — Люциус переглянулся с Гаури, — и поэтому никого не удивит, что он с горя бросится грудью на меч! Мои люди проследят, чтобы все так и случилось — меч в груди! Так романтично!

— А мои люди всем расскажут, что это самоубийство от разбитого сердца! — Гаури отсалютовал Люциусу, — то, что не удалось сделать стрелку в старом городе, сделаем здесь, тихо и по-семейному! Пушан, конечно, погорюет, но где-то в глубине души он будет даже рад избавиться от сильного брата. Кому нужен такой конкурент у трона?

— Но тебя это уже не будет волновать, — Лир погладил плечи рыжика и, потянув, прижал к себе, — мы в это время будем уже далеко. Ты умный парень, Лешенька, тебе у нас понравится, — Лир слегка сжал горло Лекса и закинул его голову назад, заглядывая ему в глаза, — или не понравится… все зависит от тебя и твоего желания сотрудничать.

— Так же, как и Элли? — Лекс постарался расслабиться, холодные, сухие пальцы вызывали дрожь по всему телу, — как он закончил свою жизнь?

— Он сошел с ума, — Лир сжимал и разжимал горло Лекса, — вначале он убил свою жену и последнего ребенка, а потом попытался покончить жизнь самоубийством, но у него не получилось. Мы спасли его, он прожил после этого еще немного, но только он стал совершенно бесполезным, на него не действовали ни уговоры, ни пытки. Я уговаривал его жить дальше, даже приводил ему красивых женщин, но он оставался безучастным.

— Откуда ты так хорошо знаешь русский? — Лекс схватился руками за подлокотники кресла, чтобы унять дрожь.

— О! — Лир улыбнулся, — мы были друзьями с Элли, а, вернее сказать, с Михаилом Звягинцевым, младшим научным сотрудником института исследования мозга имени товарища Сталина. Мы с ним были, как братья, мы много разговаривали, и он доверял мне свои секреты. Это именно я познакомил его с будущей женой. Я был его самым лучшим другом, он много рассказывал о своем мире, о людях, которые там живут, это было очень познавательно и полезно в дальнейшем. И теперь тебе предстоит доказать свою полезность для меня и нашего великого дела — обретения новых знаний!

— Как я должен доказать свою преданность? — Лекс тяжело сглотнул.

— Ну, для начала, поясни, что значит «Епсель-мопсель»? — Лир улыбнулся, как добрый дедушка.

— Это непереводимая игра слов, пароль для узнавания свой-чужой, — Лекс и не думал хитрить, в тот момент, когда кадык сжимают сухие сильные пальцы, он был готов рассказать, что угодно, — там нет смысла, просто звукоподражание, кто знает, тот поймет.

— Я так и предполагал, — Лир усмехнулся, — а само письмо написано тоже как звуковое подражание, но на другом языке? У вас ведь там люди делятся не по раскрасу, а по языку? По-моему, очень глупо, как и многое в вашем мире, но сейчас не об этом. Ты смог прочесть написанное в свитке? На каком языке там написано?

— На немецком, — Лекс честно смотрел в глаза Лира, — я знаю тот язык, и поэтому не сразу, но понял, что там написано.

— Как интересно… — Лир погладил горло Лекса почти ласково, — и что там написано?

— Там воспоминания о его прошлой жизни, — Лекс быстро вспомнил слова, написанные на русском, и прикинул, как ловчее вывернуться, — про его дочек и сказку «Волшебник изумрудного города», про то, что его забрало НКВД и потом пытало в застенках, а потом свиток закончился, я же сказал, что он прервался на самом интересном месте…

— Хорошо, — Лир отпустил шею Лекса и погладил его по плечам, — я тебе верю. А теперь ты полетишь со мной и прочтешь мне свиток до самого конца. Мне тоже интересно, что там написал мой друг. И не думай, что сможешь обмануть меня, как других легковерных глупцов. Я прекрасно понимаю, что Элли сказал перед смертью, и тебе не сбежать от меня. Я твоя судьба, прими это и смирись. Теперь ты мой!

— Ты будешь моим другом, каким был Элли? — не удержался Лекс, — выведаешь мои слабые места и будешь на них давить, пока я не сломаюсь?

— Я и так знаю твои слабые места, — Лир усмехнулся, — ты любишь людей, особенно детей. Ради них ты пойдешь на многое, рискнешь собой, лишь бы с детьми все было в порядке.

В проеме светового окна атриума мелькнула большая тень. Лир улыбнулся и схватил Лекса за руку.

— Ты знаешь, что такое напалм? По глазам вижу, что знаешь! Так вот, сейчас ты тихо и спокойно выйдешь и сядешь со мной на ящера, и не будешь кричать или пытаться сбежать. И знаешь почему? — Лир дернул Лекса за руку, заставляя встать, — потому что над твоим домом кружат мои люди, у них есть напалм и фосфорные бомбы, и они закидают ими твой дом, и все, кто в нем находится, умрут страшной смертью. Ты меня услышал?

— Да, — Лекс тяжело сглотнул и попытался выглядеть испуганным. Хотя, было действительно страшно. Конечно, у первых колдунов содержимое сумок подменили, но где гарантия, что конвой Лира не бросит свои снаряды? — Я буду очень послушным, не убивай моих людей. Будь милосердным, и я обещаю, что буду спокойным всю дорогу.

— Хорошо, — Лир усмехнулся, — посмотрим на твое поведение.