Саламандры: Омнибус

Дреггор улыбнулся… и с размаху ударил демоническое творение в висок. Даже коленопреклоненное, оно оставалось на голову выше военачальника, но всё равно пошатнулось и, потрясенное, отступило на шаг.

Глаза чудовища полыхнули багряной ненавистью, и его богатый арсенал — острые, шипастые, отточенные орудия гибели, увешанные цепями и залитые машинным маслом — выдвинулись из рук, жаждая крови. Дреггор, управляя бушевавшими внутри вихрями ярости и злобы, скормил ему толику собственных чувств, ощущая голод демона, что пожрал изнутри тело чемпиона, но сам оказался рабом механического доспеха. Бившаяся в оковах тварь, дай ей волю, пожрала бы Хагтаха и всех его воинов.

Военачальнику Красной Ярости это пришлось по вкусу. При мысли о том, какую резню способна учинить демоническая машина, улыбка на его лице превратилась в оскал.

— Уничтожь наших врагов. Пролей их кровь. Принеси то, что я ищу.

Улицы Гробницы IV утопали в крови, в развалинах, словно сломанные алебастровые куклы, лежали павшие воительницы Экклезиархии. Выжившие отступали шаг за шагом по когда-то величавым проспектам, скользя в крови и обходя бессчетные трупы.

Несмотря на всю их непреклонность, защитницы мира-святыни понемногу теряли присутствие духа, проигрывая войну армиям Хаоса. Несколько боевых отделений пытались удерживать позиции на площади Единения в Монасте, столице планеты. Все остальные города к настоящему времени уже оказались в руках врага или опустели после эвакуации населения. Здесь, в Монасте, удар Красной Ярости оказался наиболее мощным, противник перерезал пути отступления защитников Гробницы IV, уничтожил мосты, лишив их подкреплений, и завоевал господство в воздухе. Здесь, в Монасте, они пытались захватить святыню, которой суждено было стать подношением их воинственному богу. Вражеские отряды полностью окружили бастион-монастырь, но пока ещё не прорвались внутрь.

Хотя, как чётко понимал Цу’ган, ждать оставалось недолго.

— Укрупнить изображение.

Разрешение картинки, поступавшей в его оккулоб, немедленно увеличилось.

Он увидел, как Сестра Битвы с непокрытой головой, высоко вздымавшая силовой меч, собирая вокруг себя воительниц, получила ранение в шею. Несколько мгновений спустя она рухнула на землю — масс-реактивный заряд взорвался, пятная белый, как череп, доспех багрянцем крови.

В ответ на её гибель зазвучал непрерывный болтерный огонь.

С неохотой Цу’ган признал, что впечатлен навыками воительниц. Сестры Битвы сформировали длинную стрелковую цепь и удерживали строй, невзирая на потери. На его глазах другая старшая сестра, заняв место павшей, пыталась скоординировать оборону на участке.

Не звучали ни боевые кличи, ни крики боли, что немного… обескураживало. Сначала Цу’ган считал, что молчание воительниц связано с досадой от того, что для спасения святыни им пришлось обратиться за помощью к Адептус Астартес. Теперь его уверенность пошатнулась при виде Сестер Битвы, сражавшихся подобно автоматонам.

От врага защитниц мира-святыни отделяли несколько разбитых баррикад из скалобетона и пара обездвиженных танков. Космодесантники-предатели из банды Красной Ярости, доспехи которых отливали артериальной кровью, толпой наступали на них с поднятыми болтерами и цепными мечами. Впереди отступников, словно стая псов, бежали культисты — ублюдки, привезенные хаоситами с собой на могильных кораблях и отчаявшиеся перебежчики, местные жители, обезумевшие в водовороте резни.

Цу’ган презрительно усмехнулся под шлемом.

Слабаки.

++Жду приказов, брат-сержант,++ прозвучал в вокс-канале голос Анкара.

Огненные Змии находились примерно в сотне метров от поля битвы. Проникнув на площадь Единения, терминаторы продвигались вдоль одной из её сторон и вполне могли избежать боестолкновения, продолжив путь к бастиону-монастырю и своей цели.

Претор возжег громовой молот, и разряды энергии с треском обвили оголовье и рукоять оружия, волнуя машинный дух оружия.

— Боевое построение.

Наконец-то в бой! Цу’ган тут же воспрял духом.

Как только Огненные Змии начали наступление, пронесшаяся над площадью ракета вонзилась в борт одного из танков. Детонировали топливные баки, и боевая машина разлетелась на куски, а деву-воительницу, стрелявшую из укрепленного на турели тяжелого болтера, отшвырнуло далеко в сторону, словно камень из пращи. Теперь она лежала на земле, истекая кровью.

Вперед выступили огнемётчицы, утопившие передовые отряды Красной Ярости в пылающих волнах перегретого прометия. Культисты умирали мгновенно, оплывая, словно тонкие свечки в пламени газовой горелки, но космодесантники-предатели оказались далеко не столь уязвимыми целями. Лишь один из них, в объятом огнем доспехе, упал на колено, и воздух вокруг отступника задрожал от жара. Остальные прорвались сквозь стену пламени, и, выступая из клубов дыма, напоминали демонов, рожденных в пылающих глубинах ада. Догорающие остатки прометия, бессильно лизавшие их броню, струились по ветру язычками огня.