Саламина

Почему ему не пришло в голову, что, может быть, женщины испытывают неудобство от жесткой шкуры сапог, образующей складки под голыми коленями? Или почему он не замечает, что ярко-красная краска, покрывающая сапоги, трескается там, где на коже получаются складки? Что женщины стараются, чтобы красивые новые камики оставались новыми и ровными и не теряли формы? Или что пол холодный, а из-под нар дует?

Беда в том, что мы, считая несомненным рациональный характер всех наших поступков, даже когда они не рациональны, склонны находить неразумными и странными, требующие объяснения, не похожие на наши обычаи других народов. И вот, прямое следствие всего прочитанного нами о нравах и табу, мы приступаем к самостоятельному изучению их, мало чем вооруженные против непонимания. Мы приближаемся к нашей цели, к сердцу, разуму, душе нашего брата по далекому кружному пути, начинающемуся от его манеры держать себя за столом.

Сделав такое вступление, надеюсь, я теперь могу сознаться, что я не интересовался выходкой Саламины как выражением свойственного якобы примитивной женщине представления о праве собственности на мужчину, а считал все это доказательством того (впрочем, я не нуждался в доказательствах), что она просто обыкновенная женщина. И при подведении итогов, которое вскоре последовало, я вел себя не с бесстрастной сдержанностью хранителя музея, но громогласно, напыщенно, гневно демонстрировал оскорбленное мужское достоинство. И, конечно, это подействовало. Мы жили замечательно!

Возьмем, например, наши вечеринки, которые мы еженедельно — или даже чаще — устраивали для ограниченного круга нашего общества, состав которого определила Саламина. Я считал разумным положиться на ее знание людей своего народа и, во всяком случае, должен был из осторожности по своему выбору не включать в число гостей ни одной женщины. Итак, все решала Саламина. В полном соответствии с ее характером и вкусами, с ее снобизмом выбор пал на «местную аристократию». Нашими друзьями стали лучшие люди и их благородные жены. Я должен благодарить врожденный здравый смысл Саламины за то, что избежал многочисленных ловушек, связанных со случайной дружбой. Перечислить членов нашего круга — значит, составить список игдлорсуитского общества.

Нашими самыми лучшими, самыми близкими друзьями, с которыми мы раньше, чем с другими, установили теплые отношения, были Рудольф и Маргрета Квист. Торговцы в Гренландии считаются самым высоким по происхождению сословием. Выше их стоят, может быть, только незаконнорожденные потомки важных датчан: таковы пэры Гренландии. И Рудольф, и Маргрета были пэрами, так как отец Рудольфа был по профессии бондарем и одно время торговцем, а мать — дочерью старого датчанина Нильсена, занимавшего некогда пост начальника торгового пункта в Игдлорсуите. Маргрета же была не только дочерью торговца, но и сестрой Иохана Ланге, самого хитрого из торговцев округа Уманак. Хорошая кровь: как ни странно, это было в них заметно. Рудольф красив, с прекрасными темными серо-синими глазами под густыми бровями, широкоплеч, строен, высок. Держался он сдержанно и гордо. Рудольфу принадлежали две сети на китов и двенадцать собак, первая упряжка в поселке, а возможно, лучшая во всем округе. Дела Рудольфа процветали. Он работал бондарем при торговом пункте. Маргрета не выделялась красотой, но она умела держаться и обладала внушительной фигурой. У нее был тройной подбородок, и, когда она сидела, живот ее лежал двумя валиками, подобным спасательным кругам. Маргрете не нравилась ее полнота, но она смеялась над ней. Она хорошо одевалась, хорошо вела хозяйство, все в ее доме содержалось в порядке и чистоте.

Об Абрахаме Зеебе я уже говорил. Он тоже был внуком старого торговца Нильсена, маленького черноволосого датчанина, у которого от жены-эскимоски родилось целое племя рослых мужчин и женщин Игдлорсуита. Жена Абрахама, Луиза, — сестра Рудольфа и двоюродная сестра собственного мужа. Смотреть на нее было приятно, танцевать с ней легко, но разговаривать невозможно: она была непроходимо глупа.

Были еще Хендрик, брат Рудольфа, и его жена Софья, приходившаяся ему двоюродной сестрой. Рудольф разговаривал иногда, Луиза редко, Хендрик никогда. Низкого роста, он отличался невероятной силой, проявлял способности ко всему, включая обзаведение детьми. Но Хендрик принадлежал к тем, кто преуспевает. В Гренландии очень многое зависит от того, как ведет хозяйство женщина, а Софья не только постоянно рожала детей, но была еще хромой. На мой взгляд, это была самая очаровательная из игдлорсуитских женщин, возможно, единственная очаровательная, не так красива, как именно очаровательна.