Саламина

Ионас, маленький джентльмен, о котором уже говорилось, жил со своей женой, старой Элизабет, и двумя взрослыми детьми в одном из самых больших домов поселка. Хозяйство в этом доме было одно из лучших. Из двух детей один, Исаак, не мог охотиться из-за случавшихся с ним иногда эпилептических припадков. Он зарабатывал немного денег ловлей акул, очень немного. Его сестра Дорте, шестнадцати лет, хорошая прилежная девушка, помогала, когда нужно, по хозяйству. Денег она не зарабатывала, а ела много. Ионас был настоящий человек, но из-за болезни глаз неважный охотник. Общая сумма доходов в этом хозяйстве составляла не больше половины заработков Давида. Семья жила хорошо, хорошо одевалась; зимой у нее было топливо и круглый год было что есть. Почему? Потому, что Элизабет хорошо вела хозяйство и умела все делать.

Повидав в Гренландии множество богатых, живущих прескверно, и множество бедных семей, живущих хорошо, самый убежденный женоненавистник женился бы.

XXVI О вещах

Вернее, разговор пойдет не столько о вещах, сколько об их отсутствии. Если сравнивать здешнюю жизнь с нашей, то отсутствие вещей — одна из основных особенностей Гренландии. Вещи здесь не имеют значения; дома и жизненный уровень сравнивают здесь в основном качественно. Без торговли не может быть прогресса, без вещей нет торговли. Пренебрежительное отношение к вещам должно исчезнуть в Гренландии.

Но гренландец странным образом упорствует в вопросе о количественном значении ценностей. Он не видит какого-либо преимущества в том, чтобы у него было больше вещей, чем он может использовать, или в том, чтобы использовать больше вещей, чем ему необходимо. Довольно просто было отучить его от обычая изготовлять — с большой затратой любовного труда — деревянные ведра, инкрустированные резной костью, предложив ему ведра из оцинкованного железа. Железные ведра были лучше, и стоимость их, трудовая, ниже. Но заставить его пользоваться двумя ведрами вместо одного — это уже другое дело. Конечно, ружье ему нужно. Но не два! Ведро, ружье, кофейник, кастрюля, ночной горшок, печь, чашка нужны по одному предмету взамен тех, что он раньше изготовлял. Казалось бы, не так уж плохо, но это пока только начало торговли. Нужно создать у них спрос на множество вещей, вызвать потребность сидеть на стульях, есть за столом, иметь полные ящики столовых принадлежностей. Господи, их нужно цивилизовать: это значит, заставить иметь вещи. Но они очень упорны.

По-видимому, гренландцы не могут усвоить принцип владения собственностью ради самого владения, даже когда перед ними, как в Игдлорсуите в доме Троллемана, пример, дающий в миниатюре образец представляемой нами сегодняшней культуры, великолепной культуры безделушек, дешевых украшений, всяких механических мелочей. Смотрите, вот столовая-гостиная Троллемана: ее размеры десять или двенадцать футов на четырнадцать. В ней помещаются следующие вещи: два дивана; маленький обеденный стол; гарнитур из четырех стульев, обитых красным плюшем; гарнитур из четырех стульев, по викторианской моде обитых декоративным желтым плюшем и увешанных кистями (этот гарнитур приставлен парами к стене); гарнитур из двух больших вычурных плетеных кресел и подходящего к ним диванчика; один большой, круглый, полированный, украшенный решетками и резными бордюрами стол из орехового дерева отличного качества (на нем: одна скатерть из зеленого сукна с бахромой и кистями, вышитая маргаритками; одна вязаная салфетка в середине; одна вышитая бисером накладка на этой салфетке; одна подставка с бумажными цветами; пять подобранных одна к другой ваз, две вазы из томпака; два медных флагштока с датскими флагами, завернутыми в папиросную бумагу; две пепельницы — бабочка и полярный медведь; одно пресс-папье); один столик с граммофоном; один столик с радиоприемником; один выпиленный кронштейн с отделанным украшениями громкоговорителем; один детский плетеный стол и два стульчика к нему; один матросский рундук — красавец; один ореховый комод с зеркалом; на комоде… неважно, хватит… одна печь.

Кажется все. Ах, нет! Стены! На одной стене пять картин масляными красками, по словам Троллемана, «написанные от руки». И на всех стенах, повсюду, литографии, цветные репродукции, фотографии претенциозного вида людей, с которыми Троллеман не был знаком, и скромного вида людей, знакомых Троллемана. Там же ретушированный увеличенный портрет Троллемана с бородой (плохой) и другой его портрет без бороды (еще хуже); прекрасная фотография Регины с новорожденным ребенком — снята в больнице.