Салиха Султан. Борьба за жизнь (СИ)

— Мустафа! — возмутился Осман, но, не сдержавшись, поднялся на ноги и толкнул младшего брата. Тот в ответ толкнул и его. Так, между шехзаде завязалась легкая драка.

— Шехзаде, хватит, прошу вас! — кричал учитель, пытаясь разделить мальчиков.

— Осман, Мустафа, хватит! — к ним подбежал Джихангир, чтобы помочь разделить братьев, но в итоге лишь от Османа получил в лицо. От удара, шехзаде упал назад.

— Хватит, шехзаде.!!!

Гевхерхан и Шах Султан с легкостью управлялись игре на дуде, чего нельзя было сказать об остальных дочерях султана. Анаид специально со всей силы дула в инструмент, наблюдая за тем, как у их учителя глаза сжиматься, а брови сходиться к носу.

— Все, хватит, хватит! — крикнул он. — Госпожа, я понял, что это не Ваш инструмент. Может, попробуем что-то другое?

— Не хочу другое! — бросив дуду, возмутилась девочка. — Я вообще не хочу этим заниматься! Я хочу к Валиде!

— Анаид, не кричи. — попыталась успокоить сестру Эсмахан. — Лучше попробуй и правда другой инструмент. Например…. — султанша осматривалась вокруг, пока ее взгляд не попал на чанг. — О, например чанг. Может тебе лучше… .

— Твое мнение я не спрашивала! И вообще, не лезь ко мне и моим братьям и сестре! Ты такая же, как и твоя мама! Может, и ты захочешь нас убить!

— Замолчи, Анаид! — встала на защиту сестры и матери Гевгерхан. — Немедленно проси прощение!!!

— Госпожи, прошу вас… — тихим и слегка напуганным голосом произнес учитель.

— И не подумаю! — только в ответ сказать хотела и Шах Султан, как услышали крики из класса шехзаде. Желая узнать что произошло, султанши отправились к ним.

Салиха сидела на тахте возле окна, и наблюдала за стоящей напротив Рабие. Девушка, все так же наклонив голову, не насмеливалась поднять взгляд на госпожу.

— Джеври хатун… — обратилась она к своей служанке. — Налей мне шербета.

— Слушаюсь. — девушка налила шербет из кувшина в два стакана. И испив из одного, стала ждать, не произойдет ли чего. Махнув рукой, давая знать, что все хорошо, служанка протянула второй стакан Салихе.

— Рабие, откуда ты? — спросила султанша, после чего сделала глоток ароматного напитка.

— Из Родоса, госпожа.

— Родоса? Так ты гречанка?

— Да, госпожа. — она так тихо говорила, что казалось, сейчас упадет от плохого самочувствия.

— А какое у тебя имя было при рождение?

— София.

— Красиво, но тебе не идет. София, значит мудрая, но пока я не знаю, достойна ли ты носить это имя. Рабие, скажи, кому ты верна?

— Госпожа, моя верность принадлежит нашему повелителю и всем, кто ему дорог.

— Прекрасный ответ, но не совсем то, что я хочу слышать. Мне нужна твоя верность. Мне и только мне.

— Госпожа, если Вы меня удостоили такой чести, я готова на все, ради Вас. — все звучало так сладко, слишком сладко.

— Отлично. — Салиха кивнула Нихтан, и та подала мне мешочек с деньгами. Взяв его, женщина подошла к Рабие, и протянула девушке. — Возьми это.

— Я… — девочка напугано подняла глаза. — Я не…

— Возьми. Это, скажем так, на будущее, чтобы ты не забывала о своей верности.

— Благодарю, Вас. — она взяла деньги, и снова поклонилась.

— Нихтан, отведи ее обратно. Пусть готовиться к вечеру.

— Слушаюсь. — ответила Нихтан, и взяв Рабие, провела ее к выходу.

— Госпожа. — к Салихе подошла Джеври. — Простите, но разрешите вопрос.

— Тебе интересно, почему я дала ей деньги.

— Да.

— Нужно вносить разнообразие в мое избавление от этих наложниц, а то Босфор уже усеян их телами. Когда она приготовиться к ночи, спрячьте хатун по пути в бельевой, а мешочек опустошите из ста ахче до пятидесяти.

— Я не понимаю.

— Завтра все узнаешь. — сделав еще один глоток, девушка посмотрела в отражение, и улыбнулась сама себе.

Вдруг в двери постучали, но только султанша собиралась разрешить войти, как дверь распахнулась, и в покои вбежал Зюмьлют-ага, а за ним вошли все дети госпожи. Позади всех стали их служанки. Склонив головы, все, кроме Сулеймана и Эзель, стали в ряд перед матерью. Младшие же, подбежали к Валиде.

— Зюмьлют, что произо… — увидев на лице Джихангира под глазом царапину с покраснением, женщина подбежала к мальчику. — Джихангир, ты… — взяв лицо сына, она осматривала его. — Что случилось? — посмотрев на Османа, спросила она.

— Мама, я… — сказал Мустафа.

— Нергиз, Нигяр, заберите Сулеймана и Эзель. — встав с колен, Салиха подошла к младшим детям и поцеловав их в лобики, улыбнулась. Дождавшись, пока детей уведут, она позвала Джихангира к себе.

— Басак хатун, приведи лекаршу. — служанка, которая присматривала за Джихангиром молча поклонилась и покинула покои.

— Ну. — поставив сына возле себя, сказала женщина, но дети молчали. Поняв, что отчитывать их при служанка лучше не надо, одним кивком она указала им покинуть комнату. — Я повторять не буду. Что случилось?

— Госпожа… — начал Зюмьлют. Меня позвал Коркут-ага, учитель наших шехзаде и сказал, что те подрались между собой, а Анаид Султан… — девочка посмотрела на евнуха таким пронзительным взглядом, что тот замолчал.

— Анаид? — тон Салихи был понятен, и девочка, склонив голову, проговорила:

— Эсмахан меня оскорбила.

— Как?