Салим. Собака-планета

По знакомству выписали инструктора по вязке. Пришла такая дамочка странная, Гуля, как сейчас помню, звали. Эх, жаль, не помню по чьему именно знакомству дамочка пришла, но второй день свадьбы нас всех вымотал ещё больше. Я имею в виду хозяев. Собакам-то реально было круто. Салим так не отрывался ещё никогда в своей жизни. Настоящая женщина, законно его! Он, с весёлым топотом, носится за ней по квартире, а когда настигает, запрыгивает и трётся об что попадает, разбрызгивая всех своих «детей» по полу. А что делает инструктор по вязке, спросите вы? А она ржёт вместе с нами и умиляется, какие хорошие у нас собачки, интересные хозяйки и очень вкусный кофе, с тортом и мороженым. Во второй половине дня всё-таки мы потребовали, чтоб она хоть как-то может помогла б Салиму исполнить его супружеский долг и эта Гуля пытается поставить их в замок. Уставший, но счастливый Салим сказал, что он уже всё, спать, и ушёл в шкаф. Гуля заявляет «он щас пару часиков вздремнёт и должен стать в замок»… Я вообще-то лучше знаю его, говорю, что «он уже ничего никому не должен», на что Гуля весело сказала, «спорим», и мы ждали пока Салим спал 3 часа, богатырским сном. А потом, как я и предупреждала, закомандовал вести его на вечернюю прогулку, есть суп за трибунами. Никакие уговоры не смогли заставить его жениться сегодня снова. Занавес! Течку мы пропустили, Гулю запинали ногами и расстались с Басильдой, до весны.

Этой зимой Салим уже не стал бегать через речку, может быть потому, что я его уже на канал перестала водить, а может, потому что он стал считать себя солидным дядькой. Почти мужем! Зато, однажды, гуляя в парке, нашёл какое-то мёртвое животное и зачем-то решил пахнуть также круто, как оно. Вывалялся. Смердело так, что аж слёзы счастья застилали глаза. Я так прикинула, что в одном лифте до 9-го этажа с этой вонючкой я не доеду. Или вырву, или повешусь. И пошла его купать. В проруби. Когда я пытаюсь макнуть его хоть какой-то частью тела в прорубь, я и плачу, и ору, что на шум сбегаются несколько человек. Дама начала подвывать, что мол милицию вызовет, сумасшедшая пытается собаку в проруби утопить. Я уж не выдержала: «Вы понюхайте сначала эту бедную собачку, а потом решим, кого вызывать будем». Потом мы втроём с ещё каким-то дядькой пытаемся замёрзшим песком оттереть эту вонь, а тётка расколупывает прорубь пошире, потому что смрад от Салима был и правда зачётный. С тех пор на прогулку я выходила уже всегда не только с термосом кофе, но и с тряпочкой, мылом и салфетками.

Вообще, гулянья — это у нас целая гигантская часть жизни. Не только у Салима, но и у меня. У меня там свои друзья, разговоры, планы. Мы часами выгуливаем своих собак, кофе пьём, общаемся. Страсти свои есть, романы, драки даже. Ага, а шо вы думали. В нашем парке вообще много интересного. Не только какашки для Салима. Однажды какой-то дебил бегал по парку, и уже ж такой, в возрасте мужик, Салим в это время копошился в кустах, и когда они встретились, оба перепугались, почему-то. Саля гавкрул, а этот дебил схватил палку и начал гнаться за моим, обалдевшим от ужаса биглем. И на всё это выхожу я «нэ поняла… вот зэ фак?» А этот дядька уже на меня пошёл дубиной замахиваться. Хорошо, у меня реакция стопроцентная, я присела на корточки, загребла в ладони песок и в глаза ему. Дядька завопил, палку выронил и закружился на месте, изрыгая проклятья. Я Салима под мышку и бегом домой потрусила. Ну его в баню, я дебилов боюсь.

А весной, когда все выползают на шашлыки, это особое время для моего развесёлого парня. Только он мог с таким виртуозным видом притвориться маааленькой, бедной собачкой, которая вот-вот по швам треснет, но всё же, «не верьте глазам своим, я уже месяц не ел. Помогите, кто чем может.» Блин, в эту собачку, сверху ещё столько мяса и костей утрамбовывалось, что я поражалась размерам его коричневых конструкций. На Салиме висел адресник с моим телефоном, частенько раздавались звонки от незнакомых людей «а вы случайно собачку не потеряли, он бедный голодный, сидит просит у нас еду, мы тут напротив „Смородины“, приходите за ним». С красками стыда, я шла за этой бедненькой собачкой, которого уже можно было катить перед собой. Уже придумала, помимо адресника, вешать ему транспорант на шею «Не кормите меня пожалуйста, особенно костями. У меня страшный запор. И вообще, позвоните пожалуйста моей маме, и пинками отведите к ней. Я не потерялся, я просто наглый бигль, который очень много ест!»

И ведь у него был однажды такой запор от этого количества шашлыков и костей, что пришлось вызывать врача, доставать эту какашку-призрак, а то его уже грозило разорвать по швам. Ох, страшно было. Два часа ветеринарша ковырялась там, огромный шип из костей достала, Салим бедный уже не стонал даже, просто тупо лёг и тихо плакал. А я, как ворон, летала вокруг и каркала «вооот, будешь ещё есть эту вредную пищу??!!». Салим больше не ел. До следующих шашлыков. Это неисправимо.

Хальвет