- Старики говорят, пожар начался здесь, - сказал Бен. - Тогда, в пятьдесят первом. Дул западный ветер. Считается, что кто-то, может быть, неаккуратно обошелся с сигаретой. Одна сигаретка! Огонь перебрался через болота, и никто не мог его остановить!
Он вытащил из кармана пачку "Пэлл-Мэлл", задумчиво взглянул на эмблему - "in hoc signo vinces" - сорвал целлофановый верх, закурил и потушил спичку. Сигарета оказалась удивительно вкусной, хотя Бен не курил уже много месяцев.
- Дома-то у них есть, - проговорил он, - но они могут их лишиться. Многие погибнут... или, лучше сказать, будут уничтожены. Но не все. Понимаешь?
- Да, - отозвался Марк.
- Умом они не блещут. Потеряв свои укрытия, перепрячутся плохо. Тогда достаточно будет, если два человека обыщут самые очевидные места. Может быть, к первому снегу этому придет конец. Может быть, конца этому не будет никогда. Ни одно, ни другое гарантировать невозможно. Но если не... не выкурить их, не испугать - шансы равны нулю.
- Да.
- Это будет неприятно и опасно.
- Я знаю.
- Но огонь, говорят, очищает, - задумчиво сказал Бен. - Очищение чего-нибудь да стоит, как по-твоему?
- Да, - повторил Марк.
Бен поднялся.
- Надо возвращаться.
Он бросил тлеющую сигарету в кучу сухих сучьев и ольховых листьев. На зеленом фоне можжевельника на два или три фута поднялась узкая белая ленточка дыма, и ветер разорвал ее в клочки. В двадцати футах от них, на подветренной стороне, лежала здоровенная груда ветровала.
Не трогаясь с места, они зачарованно глядели на дым. Он стал гуще. Появился язычок пламени. Занялись прутья, и из кучи сухих веток донеслось негромкое постреливание.
- Сегодня вечером им не придется гонять овец и разгуливать по фермам, - тихо сказал Бен. - Сегодня они станут беглецами. А завтра...
- Мы с вами, - сказал Марк, сжимая кулак. Бледность исчезла, уступив место яркому румянцу. Глаза полыхали.
Они вернулись на дорогу и уехали.
На полянке, выходившей на линию электропередачи, в куче хвороста все сильнее разгорался огонь, подгоняемый осенним западным ветром.