Салют из тринадцати орудий (ЛП)

Потом — одинокий офицер морской пехоты Уэлби, штурман Уоррен (славно выглядит), хирург Грэхэм, казначей Блай. Все смотрели внимательно и серьезно. Пожимая им руки, Обри отвечал таким же взглядом. Кучку мичманов не представили.

Как только представление закончилось, Бушель скомандовал «Мой катер». На деле тот уже зацепился за правобортные грот-руслени. Фалрепные в белых перчатках ждали у стоек трапа, и мгновение спустя началась церемония прощания. С ритмичным стуком и лязгом морские пехотинцы взяли на караул, офицеры проводили его до борта, а боцман и помощники засвистели в дудки. На некоторых кораблях экипаж провожал отбывающего капитана радостными криками. Но «диановцы» только мрачно смотрели, некоторые жевали прессованный табак, а некоторые просто открыли рты, но все — с полным безразличием.

Когда катер отошел на должное расстояние, Джек извлек из внутреннего кармана приказ и вручил его первому лейтенанту со словами: «Мистер Филдинг, будьте добры, объявите общий сбор и зачтите вот это».

Снова ревели и свистели дудки, команда построилась на шкафуте и в боковых проходах и молча застыла в ожидании.

Джек отступил почти что к кормовому поручню, глядя на странно знакомый квартердек. Последний раз он видел его залитым кровью, в том числе его собственной. Филдинг громко скомандовал «Головные уборы долой!» и после этого прочел:

От членов Адмиралтейского совета, исполняющих обязанности лорд-адмирала Великобритании и Ирландии и так далее, и всех плантаций его Величества и так далее. Джону Обри, эсквайру, назначаемому таким образом капитаном корабля Его Величества «Диана».

На основании данных нам власти и полномочий, мы таким образом утверждаем и назначаем Вас капитаном корабля Его Величества «Диана», желая и требуя тотчас подняться на борт и принять права и обязанности ее капитана соответственно, строго приказывая офицерам и команде означенного корабля подчиняться Вам в том, чтобы вести себя вместе и по отдельности в ходе исполнения своих обязанностей со всем уважением и покорностью к Вам, назначенному капитаном, а Вам таким же образом соблюдать как общие печатные инструкции, так и те приказы и указания, которые Вы время от времени будете получать от нас или от любого вышестоящего офицера на службе Его Величества. И да не сможете ни Вы, ни кто из Ваших людей не исполнить приказ, или будете отвечать на свой страх и риск. На это Вам даются полномочия. Подписано собственноручно и заверено печатью Адмиралтейства в пятнадцатый день мая в пятьдесят третий год правления Его Величества».

Глава пятая

— Аминь, — громко произнес капитан Обри, и двести девять других столь же громких голосов эхом ему ответили. 

Он поднялся из кресла, задрапированного флагом Соединенного Королевства, положил молитвенник на маленький зарядный ящик, скромно прикрытый сигнальными флагами, как и карронады по бокам, и немного постоял со склоненной головой, автоматически покачиваясь вместе с чудовищной бортовой качкой.

По правую руку от него стояли посланник и его секретарь, за ним — сорок с лишним морских пехотинцев: ровные ряды багряных мундиров, белых панталон и белых перевязей. По левую руку — морские офицеры, сине-золотые в полных парадных мундирах, затем — шесть мичманов с белыми пятнами вместо золота, четверо из них довольно высокие, а еще дальше, вдоль квартердека и на шкафуте — рядовые матросы, все выбритые, в чистых рубахах, в лучших ярко-синих куртках с бронзовыми пуговицами или белых рубашках, многие — с лентами в швах. Морские пехотинцы сидели на скамьях, офицеры — на стульях из кают-компании или на станках карронад, матросы — на табуретках, бачках или перевернутых ведрах.