Салют из тринадцати орудий

Так что доктор Мэтьюрин стоял на квартердеке в алой мантии, столь готовый, насколько позволили усердное бритье, свежезавитый и свеженапудренный парик и ряд других решительных мер. Но даже несмотря на них, и даже на дикарскую манеру нянчиться со Стивеном (никакая гувернантка не сравнится с Береженым Килликом), дух его рос вместе с духом всей команды. Его окружали веселье и смех по мере того, как тяжелые маленькие сундуки с сокровищем спускались по очереди в шлюпку, стоявшую под грот-русленями левого борта. Будто бы «Диана» захватила трофей, да еще и богатый. Гребцы капитанской шлюпки уже обедали под тентом на полубаке, держа еду подальше от парадной одежды.

Непосредственно перед восемью склянками предполуденной вахты последний сундук спустили в шлюпку. Отборная охрана из числа морской пехоты и их офицер заняли свое место вместе с Ричардсоном, Эллиотом, Мэтьюрином и юным Сеймуром. Джек вышел на палубу в полном мундире с позолоченным парадным клинком, окинул взглядом корабль и спустился в шлюпку, но без церемоний.

Без особых церемоний он встретил свиту Фокса, прибывшую на место высадки с парой потрепанных, запряженных быками повозок для субсидии. Не больше внимания он обратил и на появление посланника, приехавшего верхом на славной маленькой яванской лошади, присланной визирем. Фокс воскликнул: «Доброе утро, джентльмены», спешился, отдал поводья ждавшему этого груму.

— Простите меня, Обри, я на несколько минут опоздал. Как я вижу, вы уже построились. Но если все пройдет так, как я надеюсь, не будет ли у вас возражений против немедленного отплытия? Новости должны достигнуть кабинета министров как можно скорее, ну, и Индии, конечно. Могу попросить визиря перевезти наше имущество на том самом двухкорпусном проа.

Пока одна часть разума Джека отмечала впечатление от интенсивного, едва сдерживаемого счастья, не слишком отличающегося от опьянения, другая оценивала состояние запасов воды, дров и провизии «Дианы».

— Это возможно. Может, нам чуть-чуть не хватает топлива для камбуза, но вечерним отливом воспользуемся.

— Надеялся, что это вы и скажете, Обри, — пожал ему руку Фокс. — Я вам премного обязан. Счастлив буду питаться сырым морским пирогом, лишь бы выиграть лишний день, — добавил он с пронзительным смехом, забираясь на лошадь и возглавляя процессию.

Церемония во дворце тоже оказалась относительно молчаливой. Когда миссия вошла в зал приемов, султан уже сидел на троне. Пусть он и встретил их улыбками и должными любезностями, лицо его казалось измученным. Во время чтения длинного договора на нем проступило выражение очень глубокого, прочно угнездившегося несчастья.

После двух речей, подписания и заверения печатью обоих экземпляров, он покинул собравшихся. Атмосфера сразу стала куда менее мрачной. Визирь пребывал в прекрасном настроении: он добился ценного, потенциально очень ценного союза, наполнил казну, избавился от невероятно проблемного фаворита, добился благорасположения султанши. Неудивительно, что сделанные от имени султана подарки отражали удовлетворение его верховного министра.

Фокс получил крис с коралловой рукоятью, очень древний, и нефритового Будду раза в два древнее. Джек — звездчатый рубин в лакированном футляре, плод некоей пиратской экспедиции. Стивен — подарок, который на секунду выбил его из колеи — сундук лучшего бенгальского опиума Британской Ост-Индской компании. Что до багажа и слуг, пожилой джентльмен был рад оказаться полезным: Ван Да немедленно этим займется. И после радостного прощания посланнику и свите оказали честь в виде барабанного боя и труб в каждом дворе, через который они проходили, сквозь добродушную радостную толпу на обед в дом Фокса.

Обед целиком состоял из рыбы, множества сортов рыбы, свежей и примечательно хорошей, сопровождаемой рисом и теплым элем в бутылках. Но с тем же успехом это могла быть вареная говядина или хлебный пудинг — Фокс и его компаньоны уделяли еде мало внимания. Как и их шефа, «старых пердунов» охватила волна радости и душевного подъема, но в отличие от шефа они невероятно много шумели и болтали. Во дворце благодаря выучке они помалкивали, но теперь дали себе волю. Такую победу они прекрасно понимали и праздновали ее на свой лад — потоком слов, становившихся все громче и громче по ходу трапезы. Почти всегда говорили они одновременно. Странная неформальная трапеза даже в вещественных аспектах — слуги забирали вещи, чтобы упаковать их, ходили в рабочей одежде, исчезали, оставляя комнату странно пустой, как люди бейлифа.

— Давайте без церемоний, джентльмены, — предложил Фокс, зайдя в столовую.