Салочки. Я тебя догнал

Вот как на такую злиться? Сама невинность! Не сдержалась и смягчила лицо, кивая ей в знак согласия. А потом повернулась к братцу. Тот сидел нахмурившись, пока наконец не выдержал:

– А мне ты ничего сказать не хочешь?!

Возмущение в его голосе немного подбешивало. Но я же взрослый человек. Будущая мать, в конце концов. Придется хотя бы пытаться вести себя достойно. Выдохнула:

– Прости меня.

Его снова перекосило, но я добавила, пока не очухался:

– Прости, но ты все равно останешься козлом. Сказать сложно было, почему с родителями так поступили? Поговорить не судьба? Поверить там? Сходи к психологу!

Ну да, извинение вышло так себе, но мне неожиданно стало легче. Марк же наливался красным, и вот-вот должна была грянуть буря. Но Лиза положила ему на руку свою ладонь и заглянула в глаза. От одного взгляда брат разительно поменялся.

Марк Быстрицкий тяжело вздохнул и под всеобщие ждущие взгляды сказал:

– Согласен. И ты меня прости. Из меня вышел хреновый брат. Но если ты согласна, то мы попробуем все исправить.

С выражением царицы на лице кивнула, а он продолжил:

– Про родителей я мог только догадываться, а правду узнал только недавно, когда занырнул в архивы Иванютина. До этого даже предположить не мог, насколько все мы повязаны…

Они переглянулись с Лизой, и я поняла, что мне еще только предстоит узнать самое интересное. Тем не менее ощутила, как с души сваливается огромный булыжник, перекрывавший доступ к кислороду много лет, а внутри словно становится спокойнее.

Олег почувствовал это и обнял еще крепче, провожая меня к столу и усаживая за него, как будто это я пришла к нему в гости. Завтрак начался, но уже через пару минут я поймала себя на мысли, что неожиданно и по-настоящему счастлива.

Взглядом перебегала от Лизы, накладывавшей Марку еды, пока он беседовал с немного напряженным Дмитрием, к Агате, которая, краснея, пыталась завести разговор с Олегом про его настоящего отца не откладывая это дело в долгий ящик.

Семья. Так вот она какая. Точно такая же, как в детских воспоминаниях. Родная и разная, еще не до конца понятая и принятая, но моя. Глаза защипало, и тут внутри меня что-то шевельнулось. Застыла.

Но движение повторилось снова. Словно перышком водили или рыбка хвостом махала. Невзирая на разговоры, завопила:

– Он шевелится! Олег, я его чувствую! У меня ребенок шевелится!

Все удивленно уставились на меня, и постепенно их лица оттаивали. По моим же щекам катились слезы, а Олег притянул к себе и жарко поцеловал.

Вокруг посыпались поздравления. И даже возмущенное бурчание Марка, мол, могли бы мы и поскромнее при нем быть, не могло испортить этот миг. Все это было таким замечательным и счастливым!

Впервые за много лет я ощутила, что действительно счастлива. По-настоящему. Отлипнув от своего мужчины, шепотом спросила:

– А что дальше?

Он посмотрел на меня прекрасными голубыми глазами и ответил:

– Для тебя – все! А вообще нам пора поискать двух своенравных братьев. Кажется, они тоже попали в переделку.