Салочки с демоном

Малица же отпила из чашки, но так, что едва не подавилась и не расплескала напиток по форме Академии. Лорд даже услужливо предложил постучать по спине.

Выслушав сбивчивые ответы, ректор кивнул и наконец сел. Саламандра вздохнула с облегчением: очень неприятно, когда на тебя смотрят сверху вниз, особенно демон. Теперь Малица боялась ректора еще больше, но и любопытство он вызывал не меньшее. Невольно возникал вопрос: сколько среди преподавателей опасных существ? Саламандра знала троих: проректора и двух профессоров-оборотней. Она с ними, к счастью, не пересекалась, а вот Кристоф натерпелся от одного. Очень уж оборотни круты и вспыльчивы. Зато сильны и живучи неимоверно.

Преподавал у них и квартерон, на четверть оборотень. Тоже не сахар, характер господина Ойгла Малица испытала на себе.

А среди адептов? Наверняка есть демоны, не могут не быть. Им ведь разрешено учиться в Империи раздолья, да и образование в Академии колдовских сил одно из лучших в известных мирах.

— О чем задумались, Ирадос?

Вопрос заставил подпрыгнуть и испуганно глянуть на ректора. Оказывается, он уже битых пять минут что-то говорил, а саламандра ушла в себя, не слышала.

— Я для вас пустое место, Ирадос? — Лорд опасно повысил голос: сердился. — В ваших же интересах, между прочим.

— Простите, милорд, — ляпнула Малица, покрывшись пятнами стыда. — Я не хотела, милорд, и очень сожалею.

— Угу, как же! — не веря, отмахнулся лорд. — Ответы, так и быть, засчитываю, но больше никаких поблажек, Ирадос! — Тяжелый взгляд заставил нервно сглотнуть. — Я не шучу и официально предупреждаю, что любые тайные поползновения в библиотеку, любые ритуалы, посиделки вне общежития в ночное время и тому подобное закончатся отчислением. И вы мне за это спасибо скажете, Ирадос. Лучше вернуться домой живой и здоровой, чем оказаться на кладбище. Призрачные гончие сожрут и не подавятся, заклинания разорвут на куски. Понятно?

Саламандра кивнула. Плакали их походы в город! Хотя всегда найдется способ обойти запреты.

— Можно вопрос?

Похоже, Малица собиралась побить все рекорды храбрости.

Лорд кивнул и сложил на столе стопкой книги для занятий, те, которые собирался взять с собой. Саламандра пробежала взором по корешкам и уважительно сложила губы буквой «о». Сплошь старинные фолианты в кожаных футлярах и одна тонюсенькая, замызганная от частого использования брошюра.

— А гончие, они ведь?.. — Малица никак не могла сформулировать вопрос так, чтобы не разозлить лорда. Просто из головы не шло, как все боялись ночных охранников, а ректор смело ударил по уху.

— Гончие мои, вероятно, именно это вы пытались выяснить. А теперь забирайте письмо от матушки — и на занятия, Ирадос.

Ректор всучил оторопевшей саламандре пухлый конверт и встал, намекая: аудиенция закончена. Малица сумбурно попрощалась, снова поблагодарила и выскользнула за дверь. Тут девушку накрыла волна крупной дрожи. Нет, какая же, право слово, дура! Ректор — демон, гончих завел, они его слушаются, поджимают хвосты — первокурснику же ясно, он их хозяин. Забрал из замка свору и пристроил для всеобщего блага.

Интересно, а ректор с ними охотился? Не на зверей, а на… людей. Дикая охота — страшная вещь. Вроде никого специально не травят, просто спускают призрачных гончих, и тогда берегись! Не попадайся охоте, не становись на ее пути. Может, пощадят, может, растерзают, может, тоже сделают охотником.

Рука на плече заставила взвизгнуть и отшатнуться к спасительной стене. Показалось, будто в воздухе запахло морозцем, влагой и прелыми листьями — ароматом ноября, когда устраивают Дикие охоты. А сама саламандра стоит на лесной поляне. Одна, в смутном свете скрывшейся за облаками луны. И на плече лежит ладонь охотника, то есть самой смерти.

— Ирадос, вы в порядке? — заботливо поинтересовался ректор и поднял оброненное Малицей письмо. Фолианты спокойно парили в воздухе. — На вас лица нет. Вряд ли от недосыпания. Так кого же вы встретили за эти пару минут?

— Вас, — едва шевеля губами, ответила саламандра.

Она не понимала почему, но странное наваждение никуда не девалось. Вот она, поляна, вот луна, скупо льющая свет сквозь кроны деревьев. Под ногами — мокрая смесь земли и листвы, липнущая к ботинкам. Промозгло, щиплет уши слабый нарождающийся морозец. И демон, из плоти и крови, с арбалетом на плече. Стоит, смотрит, оценивает, достойна ли Малица жить. А за спиной его щерят пасти призрачные гончие. Они взяли жертву в кольцо и уже никуда не отпустят.

— Меня? — В голосе ректора сквозило изумление. — Ирадос, бояться уже поздно, да и вряд ли отчисление для вас равносильно смерти. У вас видения?

— А? — не поняла саламандра и замотала головой, отгоняя наваждение.

Трубят рога Дикой охоты. Демон смотрит холодно. Малица что-то лепечет, но слова стынут в воздухе. Алые глаза гончих совсем близко. По позвоночнику струится холодок. Время тянется так мучительно медленно! Демон принимает решение, вскидывает арбалет, и… щеку обжигает боль.

— Простите, это было необходимо, Ирадос, — попытался оправдать свой поступок ректор. — У вас неимоверно расширились зрачки.