Саломея

«Ведь такой же вопрос уже ставился, и мы с Кирой нашли на него ответ. Как профессор проник в квартиру Киры, если его тем вечером никто в подъезде не видел? Ответ – он попал туда уже мертвым, через дверь в шкафу. Почему соседки из Кириного подъезда не помнили Михаила в лицо? Да потому, что он из осторожности проникал в квартиру дочери тем же тайным путем, чтобы никто не соотнес его визитов с пропажей драгоценностей. Так вот, я могу предположить, что и вахтерша, загадочно явившаяся “откуда-то сверху” тем утром, когда умер профессор, попала в подъезд так же… Но тогда…»

Женщине вспомнился странный, повышенный интерес, который проявила к ней Анастасия Петровна в тот день, когда нашли тело. «Она поднялась буквально следом за мной, открыла дверь своим ключом, да еще прихватила с собой милиционера. Как будто уже знала, что в квартире труп! Если я права и она побывала там утром, то в самом деле знала… И тогда она как минимум сообщница и уж точно знает виновного!»

Остановившись у первого подъезда, Елена заколебалась. Когда она ехала сюда, все казалось проще – войти, спросить напрямую, увидеть испуганное лицо пожилой женщины, услышать ее сбивчивые ответы… «Уж я бы заставила ее заговорить!» Но теперь, стоя перед подъездом, под мелко моросящим дождем, Елена понимала, что взяла на себя слишком много. «Она попросту пошлет меня подальше или скажет, что прошла тем утром мимо сменщицы, а та ее в упор не заметила. Чего не бывает после ночного дежурства! Я ведь и Журбину говорила о ней, а он только отмахнулся – слишком много-де информации!»

– Добрый день! – раздался у нее за спиной женский голос.

Обернувшись, Елена увидела в шаге от себя даму в дождевике. Из его ломких складок высовывала морду маленькая собачка, чей нос блестел, как черная маслина.

– Вы, я вижу, сюда зачастили, – с неприятной любезностью заметила дама, цепко оглядывая Елену. – Встречаю вас чуть не каждый день.

– Так получается, – неловко, будто оправдываясь, ответила та.

– Что же, Киру окончательно выпустили? Сняли обвинение?

Елена вспомнила, как ядовито отзывалась эта женщина о Кире, когда девушку только что арестовали, и решив не откровенничать, пожала плечами:

– А вы спросите у ее тети. Она должна знать.

– Ну, мы не в таких отношениях, – разочарованно протянула дама. – И потом, на нее, видно, смерть брата плохо подействовала. Стало невозможно разговаривать, сразу впадает в истерику… Такое впечатление, что головой повредилась. Не далее, как сегодня утром…

Внезапно она замолчала, повернувшись на писк открываемой двери. На крыльце показался мужчина с мастифом на поводке, и Елена, стремясь уйти от дальнейшего разговора, торопливо поднялась по ступенькам и успела ухватить тяжелую дверь за ручку прежде, чем та вновь закрылась.

Анастасия Петровна была на месте. Попивая жидкий чай из стакана в мельхиоровом подстаканнике, она внимательно смотрела крохотный телевизор с выключенным звуком, пристроенный на углу стола. Завидев Елену, женщина поставила стакан и приподнялась:

– Вы к кому?

– А вы меня не узнаете? – вопросом ответила та.

– Мимо столько народу ходит, я каждого помнить не обязана! – резонно ответила Анастасия Петровна и вдруг, будто осой укушенная, поморщилась: – Ой! Это вы!

– Я, – подтвердила Елена. – Значит, вспомнили все-таки.

– Хотите туда подняться? Наверху все до сих пор опечатано.

– Нет, это мне ни к чему, – небрежно ответила женщина. – Да у меня и ключа уже нет, отдала. А у вас? У вас есть ключ от этой квартиры?

Вахтерша шумно выдвинула и тут же снова закрыла ящик стола, бросив туда беглый взгляд.

– Ну, есть, – уже совсем неприветливо сказала она. – Только вам я его не дам, даже не рассчитывайте.

– Повторяю, мне ключ не нужен. – Елена повысила голос, стараясь все же говорить спокойно. – А скажите, когда в соседнем подъезде не было вахтерши, где хранились ключи от тамошних квартир?

– Здесь, у меня, – машинально ответила Анастасия Петровна, явно сбитая с толку. – Да зачем вы все это спрашиваете?

– Значит, вы могли подняться в квартиру профессора во втором подъезде и, пройдя через дверь в шкафу, спуститься сюда, на пост, утром пятнадцатого марта? Вы ведь знаете, что после ремонта эти квартиры соединили?

Хотя Елена и рассчитывала произвести эффект, задав этот вопрос, реакция Анастасии Петровны все же ее поразила. Женщина открыла и тут же захлопнула рот – резко, как только что дергала ящик с ключами. Ее лицо посерело, под глазами вдруг обозначились мешки. Придя в себя, она замотала головой:

– Да что это вы меня допрашиваете?! Меня милиция уже допрашивала, неужели не хватит?!

– А что вы рассказали милиции? Сказали вы им, где провели ночь на пятнадцатое и почему спустились на пост только в семь тридцать?

– А вас это не касается! – Анастасия Петровна раскраснелась. Она бросала на посетительницу поистине убийственные взгляды, и Елена порадовалась тому, что не подошла к столу вплотную. «Запросто может пустить в меня стакан с кипятком!»

– Меня это очень касается, потому что из-за вас могут посадить невинного человека, – твердо сказала она.