Салон черной магии

Сколько раз я пыталась добраться до убийцы сестры; дважды он, проигрывая поединок со мной, ускользал. Но убить его мне так и не удалось. Я знаю совершенно точно, что он жив и где-то — в какой-то точке земного шара — набирает силы для окончательной битвы…

Его зовут Захар. Он — единственный мой настоящий заклятый враг. Смертельный враг! И он не успокоится, пока не убьет меня. А я не успокоюсь, пока не доберусь до него.

Сколько мне еще предстоит жить в ожидании последней — решающей — битвы?

Однако и без Захара, о котором я уже несколько лет ничего не слышала, мне хватает проблем. Несколько месяцев назад я сама едва не стала жертвой одного старого убийцы, обладающего исключительными способностями к гипнозу и прочим разновидностям внушения. И мне крупно повезло, что я и мои друзья, Васик, Даша и моя новая подруга Нина, остались живы.

Этот старик, а звали его дядя Моня, сейчас заключен в тюрьму. Несомненно, это один из самых талантливых колдунов, которых я встречала, не считая, конечно, Захара.

Дурман, который благодаря действиям дяди Мони, довольно серьезно затуманил мне мозги, не рассеивался окончательно достаточно долго. Еще, наверное, с неделю меня мучило смутное беспокойство, то и дело беспричинный страх охватывал меня. Тогда-то, в тот не самый приятный и легкий период моей жизни я и познакомилась с Виктором.

* * *

В тот день неслышно притаившийся в моей душе осадок страха выгнал меня из дома. Я так поспешно покинула свою квартиру, что даже не успела как следует одеться и забыла кошелек. Около моего дома был старый парк, почти заброшенный, и я любила гулять в нем. Отправилась туда и теперь.

Бесцельно бродя там, я не раз пожалела, что не успела как следует одеться, и, конечно, мысль о забытых дома деньгах не оставляла меня ни на секунду.

Тех денег, что я обнаружила у себя в карманах куртки, мне хватило лишь на пачку не очень дорогих сигарет и на чашку растворимого кофе, тепло которого я, как могла, растянула в полутемной, затянутой сине-серым табачным дымом забегаловке.

Из забегаловки пришлось вскоре уйти — не сидеть же там до вечера с пустой чашкой. Но домой тоже не тянуло. Небо над головой всегда немного успокаивало, однако ходить по улицам мне тоже не особенно хотелось: я все ждала, вот-вот остановится у обочины машина, откуда высунется ухмыляющаяся харя старухи, подельницы дяди Мони, или его самого; поэтому очень обрадовалась, когда набрела на полупустой осенний парк, безлюдный из-за испортившейся вдруг погоды.

То и дело налетал ветер, свинцовое небо того и гляди готово было обрушиться дождем. Сидеть на скамейке было холодно, поэтому, подняв воротник и сунув руки в карманы, я ходила по бесконечным аллеям, усыпанным хрупкими красно-желтыми листьями.

Путаные мысли метались в голове. Нехорошо мне было — муторно и беспокойно. И так захотелось теплого человеческого участия, что я собралась уже было, забыв о том, что у меня нет денег, зайти в любое более или менее приличное кафе и присоединиться к первой попавшейся компании. Даже зашла в какую-то закусочную, но после того, как мне показалось, что за одним из столиков сидит дядя Моня и, не мигая, смотрит на меня, я пулей выскочила на улицу и долго не могла унять дрожь во всем теле.

Лучше уж дрожать от холода, чем от ужаса!..

В глубине парка раздавался какой-то шум. Я знала, что вблизи, за деревьями, кафе с варварским названием «Мравалжамиер», хозяином заведения был выходец из Грузии Лукайя Думбадзе. В «Мравалжамиере» дневали и ночевали земляки Думбадзе, и в любое время суток оттуда слышались заунывные грузинские песни.

Вспомнив об этом, я вспомнила и об одной забавной истории, которую когда-то давно, когда я еще жила в своем родном провинциальном городке, рассказала мне по телефону моя сестра Наталья, только-только приехавшая в Москву и поселившаяся в маленькой комнатке на окраине города, деля эту комнатку с девушкой-соседкой, выпускницей политехнического института, так же, как и моя сестра, приехавшей покорять Москву.

Наталья и ее подруга несколько раз бывали в этом кавказском кафе — они приходили сюда пообедать. Хитроумная соседка заказывала обед на двоих и, пока Наталья ела, соседка строила глазки женолюбивым посетителям, преимущественно, конечно, кавказской национальности.

Уже через несколько минут у девушек на столе появлялось вино, а спустя какое-то время — и черноусые кавалеры, которые никак не могли допустить того, чтобы такие красивые девушки сами за себя расплачивались.

Трудности начинались по окончании застолья. Наталья и ее соседка уверяли черноусых, что завтра у них, прилежных студенток, экзамен, и им нужно во что бы то ни стало к нему готовиться.

Черноусые обычно долго и громко уговаривали поехать к кому-нибудь из них в гости. Сытая и слегка пьяная Наталья не видела в этом необходимости, а вот ее соседка нередко принимала приглашения…

Я пугалась этих рассказов и предостерегала сестру — как ни трудно полуголодное существование в чужом городе — не пускаться в подобные авантюры…