Салон недобрых услуг

Но треск оказался довольно безобидным – мы подняли в небо громадную стаю голубей. Они так и метались над верхушкой колокольни. Как белое курчавое облако. Из которого на нас сыпалось что-то вроде дождика. Но это были не перья. «Эксперименты», – сказал Алешка.

На верхней площадке колокольни не было никаких колоколов, только дубовые балки крест-накрест для них и сплошные перильца из витого ржавого железа, все покрытые, как и площадка, голубиными… следами.

А вид открылся чудесный. Неоглядные дали под синим небом. Отсюда был виден каждый дом, каждый дворик, все улицы в курчавых липах. Но пуще всего было видно бандитское гнездо. Теперь его не скрывал от нас сплошной бетонный забор.

За этим забором стояли в три ряда одноэтажные здания – прежние казармы, наверное. Между зданиями, тоже в ряд, сверкали боками и стеклами почти новенькие машины. Между ними, как муравьи, озабоченно сновали люди. Самые разные. Одни – в рабочих комбинезонах, другие – в строгих костюмах с галстуками. А третьи – в камуфляже с автоматами на плече и с пистолетами на поясе. Но самое главное – прямо напротив ворот стояло небольшое приземистое здание из серого бетона. Без окон и дверей. Только из одной щели угрожающе торчал ствол пулемета. Прямо ДОТ какой-то.

Нам стало неуютно. Вот куда мы ввязались! Это целая бандитская армия. Вооруженная до зубов. А у нас с Алешкой даже рогатки нет. Надо срочно сообщить папе. Пусть принимает меры. И я уже было открыл рот, чтобы сказать об этом Алешке, но призадумался.

И вот почему. Мы, конечно, со слов папы знали, как готовятся и проводятся такие операции по захвату крупных бандитских группировок. Это целое дело, да еще надо получить одобрение начальства. А за это время бандиты могут пронюхать о готовящейся операции, они ведь тоже информацию собирают. Ворвется на территорию наш бравый ОМОН, а там ничего нет – ни угнанных машин, ни оружия. Но может быть еще хуже. Может при захвате разгореться настоящий бой, и тогда неизбежны гибель улик и потери личного состава, как говорит папа. Что это такое – объяснять не надо.

Вот об этом я и сказал Алешке. Он подумал и согласился:

– Ты правильно, Дим, разобрался. Ты молодец. А я тогда что-нибудь придумаю.

Вот в этом я не сомневался.

– Во! – вдруг сказал Алешка. – Он уже здесь! Что-то тащит.

– Кто? Дядя Федор?

– Дядя Рябчик!

– Какой еще опять рябчик?

Алешка усмехнулся:

– Мой бывший друг.

Неужели тот самый?.. Впрочем, меня это не заинтересовало: на колокольне было хорошо. Вокруг красиво, и вольный ветер освежал наши буйные головы.

– Зря я краски не взял, – вдруг пожалел Алешка. – Пейзажик бы сделал.

Умел бы я рисовать, как Алешка, я бы тоже пейзажик сделал. «Вид с Лопушковой колокольни», например. Этот вид того стоил. Он очень красивый был. Лесочки кругом зеленели. Речушка блестела вдали под майским солнцем. Пригорки цветастые разбегались. А по ним кое-где задумчиво бродили пестрые коровы. В небе мелькали легкие ласточки и тяжелые вороны.

Алешка все-таки не вытерпел и достал из кармана (у него в карманах все есть, на все случаи жизни) клочок бумаги и огрызок карандаша. И начал что-то черкать. При этом он пыхтел так, будто не набросок делал, а живописное полотно создавал, размером три на четыре метра. Вроде красного круга…

До сих пор жалею, что не заглянул тогда в этот «набросок». Да мне и не хотелось. Я любовался окружным привольем.

Но спускаться с колокольни все же пришлось, пора настала. Вот только не получилось…

Когда мы оттоптали все сто ступенек, то с удивлением увидели, что нашей баррикады, то есть самодельной лестницы, нет. Она не исчезла совсем, нет. Все ее фрагменты – ржавая кровать, деревяшки и носилки – были в наличии, но в разрозненном виде. И не сама по себе она развалилась – землетрясений в округе за последние триста лет не наблюдалось. Кто-то специально ее разрушил.

Но зачем? Просто из вредности?

– Это менджер из салона приказал, – уверенно сказал Алешка. – Он хочет нас здесь задержать.

– Ему это надо?

– Он нас заподозрил. Он вызвал сюда Валерьяныча. Чтобы Валерьяныч нас опознал. И надавал по шее.

Если не хуже! Все это мне очень не понравилось. Нужно поскорее смываться. И перебираться поближе к папе. Был бы у нас мобильник…

– Дим, я придумал, – сказал Алешка. – Давай найдем какой-нибудь крючок с веревкой и на этот крючок поймаем кровать. Затащим ее сюда.

– И что?

– Как что? Нам надо на чем-то спать!

Как все просто!

– Я не буду здесь спать. Я буду спать дома.

– Давай тогда поорем погромче. Кто-нибудь услышит и спасет нас.

– Ори.

– А ты?

– Я не буду.

– Тебе стыдно? Ладно, тогда давай поднимемся наверх и будем размахивать твоей рубашкой. Кто-нибудь увидит и спасет нас.

– А давай твоей рубашкой махать?

– Не, моей не надо. Вдруг мы ее уроним. – Он задумался на секунду. Придумал: – У тебя зеркало есть?

– Я что тебе, Мариша? Во всех карманах зеркала таскать.

– Жаль. А то бы мы, знаешь, что бы сделали? Стали бы пускать солнечных зайчиков.

– Кому до них дело?

– Как кому? Водителям. Будем им светить прямо в глаза. Они разозлятся и спасут нас.

Только сначала по шее надают.

– Дим, ты спать хочешь?

– Здесь? Нет.