Сальто ангела

Он садится и ждет, как перед спектаклем. Я не смогу. Меня охватывает панический страх. В этом холодном кабинете с металлической мебелью, с открытыми окнами, выходящими на казарменный двор. Раздеться перед мужчиной в белом халате, в галстуке — в этом есть что-то неприличное.

— Раздевайтесь. Меня ждут еще и другие дела.

Платье, колготки, туфли. Мне холодно. Опять та же тоска. Смутные воспоминания о визитах к врачам, о прикосновениях чужих рук…

— Раздевайтесь догола, Марен!

Словно повинуясь глупому рефлексу, я свертываю трусы в комочек и не знаю, куда их положить, будто неприлично оставлять их на виду у моего палача. В конце концов я засовываю трусы и лифчик в сумку.

— Выпрямиться! Лицом ко мне!

Мне уже приходилось видеть удивление в чужих глазах. Любопытство, смущение. Приходилось видеть и нежность, и даже вожделение. Это та гамма чувств, которые может вызвать мое тело. Но я никогда еще не видел отвращения.

Врач — полковник, чью фамилию я не успел прочитать на двери, осматривает меня с отвращением. Всего, от сосков грудей до лобка. Он не видит положенной растительности, перед ним стоит нечто, похожее одновременно на девушку и на десятилетнего мальчика.

— Подойдите, станьте сюда, в этот угол.

Руки проверяют то, что видят глаза. Он ощупывает грудь, плечи, живот» вновь поднимается к груди, трогает подбородок, щеки. Он проверяет, бреюсь ли я. Он хочет найти и ухватиться, как за спасательный круг, хоть за намек на мужскую волосатость. Хоть один волосок на подбородке или над губой утвердил бы его в нужном диагнозе. Все было бы для него просто. Один волосок — и я годен к службе.

К его огорчению, мне нечего ему предъявить. И это ему явно не нравится. Но мой член остается главным аргументом.

— И все же вы мужского пола!

— Нет. Я транссексуал.

— Это вы так говорите. Встаньте спиной к стене, смотрите вперед, не двигайтесь.

Он нагибается и резко ударяет по моему члену. Он делает это двумя пальцами, быстро, профессиональным жестом. Мне больно, как будто учитель ударил меня линейкой. Я вскрикиваю. Он выпрямляется, очень недовольный.

— Мне это не нравится. Встаньте в пол-оборота. Нагнитесь вперед.

Сначала он проверял, действительно ли я импотент. А что он сейчас проверяет? Я не знаю. Холодный пот выступает у меня на лбу, от унижения меня корчит.

— Одевайтесь и не устраивайте цирка!

Не бойся, чудовище. Я не упаду в обморок. Я не выверну весь мой страх на натертый паркет. Мне даже удается что-то произнести в свою защиту:

— У меня нет полового возбуждения с детства. Это должно быть объяснено в письме. Психиатр…

— Психиатр меня не касается. Одевайтесь и пройдите в семнадцатый кабинет.

Ясно, что он хочет побыстрее освободиться от меня. Он не может решить сам. Он меня отсылает к армейскому психиатру в семнадцатый кабинет, и я опять иду за капралом, который несет папку с моими документами, как носят секретные государственные бумаги.

Второй этаж. Я встречаю какого-то студента с блуждающим взглядом. Похоже, он напичкан транквилизаторами. Наверное, один из тех, кто пытается играть в опасную игру — симулирует нервное расстройство, чтобы не идти в армию. В лучшем случае он проведет два-три месяца в военном госпитале, глотая всякую психотропную гадость. В худшем — выйдет из госпиталя по-настоящему больным.

Наглый парень, ожидающий своей очереди, бросает мне, когда я прохожу:

— Ты голубой?

Капрал стучит в дверь, произносит несколько слов, кладет мои документы и проводит без очереди в семнадцатый кабинет.

И там я вижу женщину. Психиатр — женщина! Я хватаюсь как за соломинку за возможность наконец-то все объяснить.

Я говорю, говорю. Рассказываю все — про детство, отрочество, свою любовь, свой стыд, свои надежды и повседневную жизнь.

Она слушает, иногда задает очень точные вопросы. Мои сексуальные отношения с мужчинами? Пассивные. Нервные расстройства? Я месяцами страдаю, плохо сплю, меня переполняют эмоции, я в постоянной борьбе с собой, это меня убивает. Наркотики? Не употребляю. Алкоголь? Тоже нет. Гормоны? Да. Ваша семья? Это будет полный разрыв. Будущее?..

Если я выберусь из этой ловушки для мужчин, мне останется сдать устный экзамен по праву. Получив диплом, мне надо будет отработать в Министерстве связи. Провести пять лет, как в тюрьме, в конторе, в мужском костюме. Выдержу ли я? Не знаю, доктор. Ничего, я попытаюсь. А если не выдержу? Я буду выступать в кабаре: для людей вроде меня это выход. Можно всегда научиться немного петь и танцевать, достаточно, чтобы как-нибудь извернуться в жизни. Что я хочу? Жить как женщина, быть женщиной, я ведь уже очень много страдал. Если меня заберут в армию? Тогда я умру.

Перед ней я могу даже плакать. К тому же мне больше нечего терять, и я умоляю:

— Спасите меня!

Она могла бы быть моей матерью. И в ней есть что-то материнское, в этой спокойной, полноватой блондинке.

— А почему бы вам не попробовать альтернативную службу?

Для меня это все равно приговор. Я бы никогда не смог потом изменить свой пол. Нельзя быть женщиной с военным билетом мужчины.

— Успокойтесь.

Неужели надежда? Неужели кто-то может меня защитить? Еще нет.