Сальто назад (СИ)

— Гражданин Чаушеску! — с недоброй усмешкой отчеканил усатый молодой военный в камуфляжном комбинезоне без знаков различия. — От имени Совета национального возрождения объявляю вас и вашу супругу арестованными. Народ нашей многострадальной родины должен избавиться от диктатуры преступной клики.

— Кто вы такой! — Выкрикнул Чаушеску. — Не вы меня выбирали, не вам и вещать от имени народа. Можете меня расстрелять, но я не сложу свои полномочия. Ни за что!

Елена в это время тихо, но властно, надавила на плечо супруга. Ей не нравилась такая эскапада. Интуиция подсказывала ей, что их сейчас могут шлёпнуть прямо здесь. Потом прикопают где-нибудь в окрестностях Бухареста и всё на этом.

— С вашего позволения, Робин Медфорт-Миллс, принц-консорт, законный супруг принцессы Елены Гогенцоллерн-Зигмаринген.

— Это что, монархический переворот? — От удивления Чаушеску отвалилась челюсть.

— Нет, конечно. Народ Румынии должен на референдуме решить, какую форму правления он предпочитает. Выберет он монархию, и законный король Михай будем рад оказанной чести. Предпочтёт республиканскую форму, проведём выборы в парламент, потом президентские. Знаете, господа, сейчас очень удобный момент. Вы вышли из-под крылышка русских. Они за вас вряд ли станут заступаться. А большинство офицеров румынской армии на нашей стороне.

— Я требую публичной процедуры суда! — В отчаянии закричала мадам Чаушеску. Выдержка ей изменила. — Вы не имеете права, пут неперничи[54]! — Лицо её исказила гримаса гнева, а пальцы рук скрючились подобно когтям хищной птицы.

— Прекрати, Лену, — Чаушеску был на удивление спокоен. — Веди себя достойно. Мне кажется, наши партнёры — достойные люди и не будут прибегать к крайним мерам, тем более, когда нам есть, что им предложить.

— В самом деле, мадам, хватит изображать «факел революции[55]», прекратите клоунаду. — Офицер смерил пленников насмешливым взглядом. — Ваш супруг прав, если вам есть что предложить, то мы готовы слушать. Что же касается беспристрастного суда, то таковой пройдёт в обязательном порядке. Хотите суд присяжных?

— В моей стране нет суда присяжных! — Гордо выпрямил спину Чаушеску. — Этот пережиток буржуазного общества не может обеспечить справедливости.

— Не смею настаивать, — офицер хмыкнул и скомандовал охране увести арестованных. — Для такого хорошего дела можно и референдум провести. Всего-то три варианта: — наградить, наказать, оставить без последствий.

Уже из коридора до него донеслись женские вопли — «Сволочи! Попонечи! Скоро верные народу части вышвырнут вас… Я бы, на вашем месте, застрели…» Вопль оборвался, похоже, с помощью зуботычины.

* * *

Тем временем, после того как Тудор Постэлнику получил сигнал от президента и, ещё даже не понимая, что происходит, вызвал начальников директоратов госбезопасности. После, не теряя времени на разговоры с Министерством иностранных дел, связался с болгарским послом и передал просьбу Чаушеску о немедленной помощи.

Первым явился командир столичного полка «Сикуритате» полковник Тисмяну. Чуть позже вошёл вальяжный начальник отдела охраны Петру Дореску. Полковники были ровесниками и постоянно конкурировали между собой, что Постэлнику вполне устраивало.

— Товарищи офицеры! В стране имеет место попытка военного переворота. Срочно! Безотлагательной поднимайте все подчинённые вам войска и направляйте к «Весеннему Дворцу»! — голос шефа «Секуритате» гремел так, что дрожали стаканы на стеклянном блюде. Их нежный перезвон диссонировал с рыком главы госбезопасности. — С товарищем Чаушеску что-то происходит! А вы! Лично вы, Дореску! Вы отвечаете за безопасность первого лица, и ничего не знаете. Прохлопали ушами? Что сообщают ваши люди?

Петру Дореску пытался втянуть объёмистый живот и вытянуть руки по швам, но у него получалось плохо. Его тело, склонно к полноте, поэтому тёплое место около тушки «гения Карпат» способствовало набору веса. Лицо полковника покрылось красными пятнами, а из горла донеслись невнятные булькающие звуки.

— Полко-о-овник! — Рявкнул в очередной раз Постэлнику, — соберитесь же, наконец!

— Есть собраться на конец, — невпопад выдал Дореску и замер, выпучив глаза.

— Я вам вопрос задал, полковник! Потрудитесь ответить! — Гнев всё сильнее застилал глаза Постэлнику. — Вы у меня в отставку без выслуги… Если что с Президентом, то под трибунал! Нет, лучше я вас лично прямо здесь расстреляю!

— Так точно! Товарищ генерал! Осмелюсь доложить, что никаких сигналов со вчерашнего вечера с объекта охраны не поступало. Ничего нештатного не происходило. По крайней мере, мне никто ничего не докладывал. — Дореску замолчал, продолжая тянуться изо всех сил.

Внимание генерала уже переключилось на командующего войсками госбезопасности. Тот демонстрировал полное спокойствие, знал, что к охране Чаушеску его Директорат имеет лишь косвенное отношение.