Салтыков-Щедрин. Искусство сатиры

Реакция 80-х годов ополчилась прежде всего против революционной интеллигенции. В соответствии с этим слова «революция» и «сицилисты» произносятся действующими лицами «Современной идиллии» очень часто. В романе одни мечутся в страхе быть принятыми за революционеров, другие занимаются выслеживанием и ловлей революционеров. Однако любопытно то обстоятельство, что Щедрин нигде не показывает непосредственного столкновения реакционеров с действительно революционно настроенными людьми. Он не имел легальной возможности представить в романе революционеров и лишь отчасти коснулся их в драматической сцене «Злополучный пискарь». В целом же вся шутовская трагедия разыгрывается вокруг двух, в сущности, политически безопасных либералов из дворян, ошибочно принимаемых шпионами за революционеров. Такая ситуация была вполне реалистична. Реакция взяла под подозрение широкие культурные слои общества, открыла разнузданную кампанию против интеллигенции вообще, мобилизуя на борьбу с нею, под видом «общественного содействия», разного рода невежественных проходимцев.

Политическая и моральная низость воинствующих поборников реакции служат в «Современной идиллии» одним из основных объектов щедринского сарказма. Злобствующих, но тупых охотников за «сицилистами» Щедрин посрамляет, между прочим, тем, что то и дело ставит их смешное положение людей, неожиданно попадающих 18 сети их же собственной саморазоблачающейся ограниченности. Так, например, все те, кто был ими пойман в качестве исицилистов», на проверку оказывались самыми заурядными обывателями.

Показывая торжествующих подвижников реакции во всей их отвратительной идейно-нравственной наготе, представляя врага низким, глупым, смешным, Щедрин тем самым стремился рассеять страх перед реакцией, пробудить в интеллигенции чувство стыда перед фактами массового пресмыкательства, помочь делу освобождения общественного самосознания от нависших над ним устрашающих (Призраков реакции. Была у Щедрина и другая, затаенная мысль: высмеять самые поиски «сицилистов», создать .вокруг этого неприязненнее общественное мнение и тем самым, по возможности, обуздать полицейско-сыскной разгул.

Действительность эпохи свирепой правительственной реакции представлена в «Современной идиллии» как трагедия жизни целого общества, трагедия, которая растянулась на бесчисленное множество актов, захватила в тиски огромную массу людей и притом осложнилась шутовством. От такой «шутовской трагедии» деваться человеку некуда, потому что источником ее является «несостоятельная форма жизни», присвоившая себе наименование «порядка» (XV, 167).

Общественный «порядок», где господствуют тунеядцы, насильники, заведомые прохвосты, где уголовные преступления являются мерилом политической благонадежности, где торжествующее невежество преследует всякое честное проявление ума и проповедует упразднение человеческой мысли, где закон стоит на страже насилия меньшинства над большинством — этот «порядок» Щедрин называет жестоким шутовством.

Герои жестокого шутовства — полицейские чиновники и шпионы (Иван Тимофеевич, Прудентов, Кшепшицюльский, масса урядников и «гороховых пальто»), бюрократы-сановники (Перекусихины), завоеватели-авантюристы (Редедя), капиталисты (Парамонов, Вздошников, Ошмянский), выжившие из ума князья-помещики (Рукосуй-Пошехонский), заведомые прохвосты (Гадюк-Очищенный, Балалайкин и др.), «идеально-благонамеренные скотины» из числа либералов (Глумов и рассказчик) — все эти комедианты старого, прогнившего, .обанкротившегося порядка выставлены в «Современной идиллии» на публичный позор и осмеяние.

Щедрин писал: «Не могу я к таким явлениям относиться с «надлежащей серьезностью», ибо ничего кроме презрения к ним чувствовать нельзя, да и не должно. Для меня еще большое счастье, что у меня большой запас юмору» (XIX, 365—366). Юмор презрения, злой и беспощадный юмор — вот то главное оружие, которое обрушил автор «Современной идиллии» на типы и явления, олицетворяющие самодержавно-полицейское государство помещиков и капиталистов. Стремлению раскрыть жестокий комизм действительности, сорвать с врага «приличные» покровы и представить его в смешном и отвратительном виде — этому подчинена вся яркая, многоцветная, блещущая остроумием и беспощадными изобличениями поэтика романа.

Занятый в «Современной идиллии» преимущественно разоблачением «шутовского» аспекта общественной трагедии, Щедрин коснулся и непосредственно трагических коллизий. Трагическая сторона реакционного шутовства — это страдания и гибель массы людей честной мысли и честного труда. Щедрин говорит о трагизме передовой русской интеллигенции, ставшей жертвой полицейского террора: