Сальвадор Дали

Луис Бунюэль прямо писал в книге своих воспоминаний «Мой последний вздох»: «Не будь Резиденции, моя жизнь сложилась бы совершенно иначе».

Ему больше всего на свете хотелось удрать из Испании, что он и намерен был сделать сразу по окончании средней школы в Сарагосе. Он заявил своим родителям, что собирается стать композитором и поедет учиться в парижскую «Schola Cantorum». «Никогда!» — воскликнул в ответ его отец. «Тогда, может, стать энтомологом?» — предложил сын. «Будешь инженером-агротехником», — решили за него родители. Но Луис, не способный абстрактно мыслить и при доказательстве теорем теряющийся в дебрях мысли, не смог сдать экзамена по математике и сменил профиль, решив, наудачу, пойти на отделение промышленной инженерии.

Но неужели он обречен шесть лет изучать то, к чему совсем не лежала душа? Ничуть не бывало. Он признался двум друзьям своего отца, что ненавидит выбранную им профессию, и тем удалось уломать Бунюэля-старшего: в результате Луису было позволено отправиться в Мадрид изучать энтомологию, к которой он всегда имел склонность.

Он приступил к занятиям в Музее естественной истории, расположенном по соседству с Резиденцией, и трудился там, проявляя «живейший интерес» к изучаемой дисциплине, под строгим надзором Игнасио Боливара, специалиста по прямокрылым. «Я до сих пор способен с первого взгляда распознать многих насекомых и дать их латинские названия», — говорил он незадолго до своей смерти.

Но энтомологию он изучал всего год, после чего перевелся на факультет философии и филологии, закончил же он свое образование с дипломом... историка.

Большинство его тогдашних соседей по студенческой Резиденции будут потом рассказывать, что Луис проводил время, метая в мишень дротики, колотя боксерскую грушу и прыгая с шестом. «Именно в резиденции я стал настоящим спортсменом, — признавался он. — Каждое утро в одних трусах и босиком даже тогда, когда на почве была изморозь, я выбегал на зарядку на плац кавалерийского полка гражданской милиции».

Случалось даже выходить на боксерский ринг, правда, провел он всего два боя, один из которых выиграл из-за неявки соперника, а второй проиграл по очкам, так как не проявил в поединке должной напористости: он думал лишь о том, как бы получше прикрыть свое лицо, чтобы противник не повредил его.

Бунюэль замечает: «На всю свою жизнь — или почти на всю — я сохранил мускулатуру, которую развил именно в тот период, особенно хорошо я накачал тогда брюшной пресс. Я даже проделывал такой трюк: ложился на землю, а мои товарищи по очереди прыгали мне на живот». Не меньше, чем своим прессом, он гордился силой рук и красотой торса — последний все считали идеальным.

Он прославился еще тем, что взбирался вверх по фасадной стене Резиденции, а также тем, что любил поиграть в глупую детскую игру, которую называл «весенним поливом» и которая заключалась в том, что из окна общежития он выплескивал на голову случайного прохожего ведро воды. Вспомним в этой связи эпизод из его фильма «Этот смутный объект желания» [143], в котором Фернандо Рей обливает водой Кароль Буке, стоящую на перроне вокзала. Эта сцена явно навеяна воспоминаниями о его юношеских забавах в мадридской Резиденции.

Всегда склонный к «ультраизму», Бунюэль оставался звездой и самым большим оригиналом среди обитателей Резиденции до появления там Лорки. Он являл собой тип этакого гуляки с грубоватыми манерами богатого арагонца, обожал разные шутки и chuleria [144].

Слово «chuleria» означает «типично испанское» поведение, отличительными чертами которого являются агрессивность, мужская брутальность и чрезмерная самоуверенность. Бунюэль сам признавал, что таков, и почти всегда раскаивался в подобном поведении.

Судите сами. Ему очень нравились грация и изящные движения одной профессиональной танцовщицы из клуба «Палас дель Гиело», которой он дал прозвище «Блондинка».