Сальватор

- Да, - поддержал разговор Жан Бычье Сердце, - это вино местное, но очень неплохое: оно может за себя не краснеть!

- Еще бы! - захохотал Туссен Бунтовщик, на лету подхватывая шутку приятеля. - Как оно может покраснеть, если оно белое!

- Я бы даже прибавил, - продолжал плотник, - что, если бы мне довелось придумывать обет, я бы дал такой зарок:

никогда не пить вина хуже этого.

- Я даю такое же обещание, что и мой друг, - подхватил Туссен Бунтовщик с поклоном, адресованным не графу, но божеству, которому посвящался обет.

- Я выпил слишком мало, чтобы по достоинству оценить это вино, заметил г-н де Вальженез.

- О, за этим дело не станет, милейший, - обрадовался Жан Бычье Сердце и поднялся из-за стола, - в буфете еще полсотни бутылок, если угодно...

- Как мне кажется, это единственный способ весело провести несколько часов, в течение которых мы принуждены оставаться вместе, - заметил пленник, - и если такой отдых вам по вкусу, то я - с вами.

- Вы правду говорите? - спросил, поворачиваясь к нему, Жан Бычье Сердце.

- Сами увидите, - решительно отвечал г-н де Вальженез.

- Браво! - похвалил Туссен Бунтовщик. - Вот это - пленник так пленник!

Жан Бычье Сердце пошел к буфету и вернулся, нагруженный восьмью бутылками внушительных размеров.

Лоредан улыбнулся, видя, что оба могиканина так наивно попались в его ловушку, уже разгаданную, без сомнения, нашими читателями.

Комбинация была задумана действительно неплохо: напоить двух любителей крепких напитков было нетрудно, еще легче было напоить их до бесчувствия.

Приняв такое решение, Лоредан стремительно протянул свой стакан и выпил с видимым удовольствием.

Так втроем они опорожнили две бутылки, и г-ну де Вальженезу так понравилось вино, что он приказал откупорить еще пару бутылок.

- А вы мастер пить, приятель! - похвалил Жан Бычье Сердце, видя, что пленник ничуть ему не уступает; он освоился с графом и стал с ним говорить как равный с равным.

- Да как-то само собой получается! - с наигранным добродушием ответил Вальженез.

- Не гордитесь, дружище, - заметил Жан Бычье Сердце. - Это вино обманчивое!

- Вы думаете? - с сомнением произнес пленник.

- Готов подтвердить! - вмешался Туссен Бунтовщик, поднимая руку, словно приносил присягу. - После третьей бутылки я готов, и - привет всей компании: никого не вижу.

- Ба! - продолжая сомневаться, обронил Вальженез. - Неужели такой крепкий парень, как вы?..

- Это так же верно, как то, что я имею честь с вами говорить... отвечал Туссен. - Я могу выпить, три, ну, три с половиной бутылки. Вот Жан - настоящий герой, он может осилить четыре. Зато с последним стаканом хлоп! Здравый смысл ему изменяет, он приходит в бешенство и готов переломать кости всем подряд! Правильно я говорю, Жан?

- Так рассказывают, - скромно отозвался великан.

- И ты скоро это докажешь.

Это последнее сведение, весьма полезное для г-на де Вальженеза, открывало перед пленником в самом близком будущем столь смелые надежды, что он, видя, как друзья откупоривают седьмую бутылку, накрыл свой стакан ладонью и сказал:

- Спасибо, мне хватит.

Жан Бычье Сердце поднял бутылку и пристально взглянул на г-на де Вальженеза.

IV

Отава, в которой господин де Вальженез решительно заявляет, что не умеет ни петь, ни плясать

Жан Бычье Сердце смотрел свирепо, как это бывает с некоторыми людьми, когда в голову им ударяет хмель. - Ага! Вам хватит?!

- Да, - кивнул Лоредан. - Мне больше не хочется пить.

- А разве люди пьют, только когда их мучает жажда? - вмешался Туссен. Да если так, они выпивали бы не больше однойдвух бутылок!

- Туссен! - молвил Жан Бычье Сердце. - Похоже, господин не знает пословицы, а пословица-то известная!

- Какая же? - спросил Лоредан.

- "Если вино налито, его надо выпить..". Тем более если бутылка уже откупорена...

- И что дальше? - спросил Лоредан.

- ...если надо опустошить!

Лоредан протянул стакан.

Жан Бычье Сердце наполнил его.

- Теперь тебе, - сказал он, наставляя горлышко бутылки на своего друга, как артиллерист наводит жерло пушки на цель.

- С удовольствием! - обрадовался Туссен, забывая, что был не в лучшей форме из-за пережитых волнений и потому этот последний стакан не только достигнет меры, но и превысит ее.

Быстро опорожнив стакан, он затянул уж не знаю какую вакхическую песнь, в которой присутствующие не могли разобрать ни слова, потому что пел он на овернском наречии. .

- Тихо! - остановил его Жан Бычье Сердце после первого куплета.

- Почему "тихо"? - возмутился Туссен.

- Может, в овернской столице это кому-нибудь и нравится, а вот в Париже и его окрестностях такая песня никому не по душе.

- А ведь это ха-а-арошая песня! - заметил Туссен.

- Да, однако я бы предпочел другую... Например, ту, которую нам сейчас споет граф.

- Я? - не понял Лоредан.

- Само собой! Должны же вы знать ха-а-арошие песни, как говорит мой друг Туссен Бунтовщик.

И Жан Бычье Сердце бессмысленно загоготал, что бывает перед опьянением.

- Ошибаетесь, сударь, - холодно возразил Вальженез. - Я не знаю песен.

- Неужто вам не известно никакой застольной песни? - продолжал настаивать Жан Бычье Сердце.