Сальватор

- Нет, признаться... Уж не любите ли его случайно вы, мадам?

- Я? Вы спрашиваете, люблю ли я господина Лоредана?

- Господи! Да я спросил вас об этом просто так; возможно, я неудачно выразился. Я знаю, что в полном смысле этого слова вы не любите никого. Мне следовало бы задать вопрос иначе:

"Вам нравится господин Лоредан?"

- Он мне безразличен.

- Неужели?

- Я вам об этом торжественно заявляю. Но я бы не хотела, чтобы с ним случилось несчастье, которого он не заслужил.

- Да кому это нужно?! Уверяю вас, мадам, с моей стороны господину де Вальженезу могут грозить лишь заслуженные несчастья.

- Да какие же несчастья может заслужить господин де Вальженез и как эти несчастья могли бы грозить ему с вашей стороны?

- Ничего хитрого в этом нет! Вот, например, нынче вечером господин де Вальженез весьма настойчиво за вами ухаживал...

- За мной?

- За вами, мадам... Ничего неподобающего в этом не было, ведь все происходило в вашем доме, и свидетели могли принять стремление господина де Вальженеза неотступно следовать за вами за любезность, возможно несколько преувеличенную, однако вполне простительную по отношению к хозяйке дома. Однако вы будете появляться на других вечерах, вы будете встречать господина де Вальженеза в свете. И если он несколько вечеров кряду будет вести себя с вами так, как он это делал здесь, вы окажетесь скомпрометированы... Ах, Боже мой! Я не хочу вас пугать, мадам. Но в тот день, когда ваше имя будет опорочено, господин де Вальженез умрет.

Госпожа де Маранд вскрикнула.

- Ах, сударь, кто-то умрет из-за меня!.. Убит! Да я буду корить себя всю оставшуюся жизнь.

- Да кто вам говорит, что именно ради вас и из-за вас я убью господина де Лоредана?

- Вы, сударь.

- Я ни словом об этом не обмолвился. Если бы я убил господина Лоредана ради вас или из-за вас, вы были бы скомпрометированы не меньше, чем при его жизни. Нет, я его убью по поводу... закона о печати или последнего смотра национальной гвардии, как убил господина де Бедмара.

- Господина де Бедмара? - смертельно побледнев, вскрикнула Лидия.

- И что же? - продолжал г-н де Маранд. - Разве кто-нибудь когда-нибудь узнал, что это сделано ради вас и из-за вас?

- Вы убили господина де Бедмара? - повторила г-жа де Маранд.

- Да. Так вы этого не знали?

- О Боже!

- Должен вам признаться, что я некоторое время колебался. Вы знаете, а может быть и не знаете, что у меня были основания презирать господина де Бедмара: у меня был случай убедиться в том, что он вел себя не как порядочный человек. И вот мне написали (один мой итальянский корреспондент), что двадцатого ноября тысяча восемьсот двадцать четвертого года господин де Бедмар будет в Ливорно. Я вспомнил, что в Ливорно меня ждет важное дело. Я прибыл туда девятнадцатого ноября. Господин де Бедмар приехал вслед за мной. Не знаю уж, как это произошло, но мы в одно время оказались в ливорнском порту, и когда я собирался отплывать, между нами завязался пустячный разговор по поводу одного комиссионера. Спор наш обострился, господин де Бедмар меня оскорбил, и я потребовал удовлетворения, оставив, однако, по привычке выбор оружия за противником. Он имел неосторожность выбрать пистолет, оружие жестокое, которое не щадит никого. Не откладывая, мы договорились, что сойдемся у сыроварен в Пизе.

Когда мы пришли на место, секунданты отмерили двадцать шагов; мы подбросили в воздух луидор, чтобы узнать, кто будет стрелять первым: судьба была к нему милостива. Он выстрелил... чуть ниже, чем следовало бы, пуля угодила мне в бедро.

- Вам? В бедро?! - вскричала г-жа де Маранд.

- Да, но, к счастью, не задела кость.

- А я даже не знала, что вы были ранены!

- К чему было вас волновать? Ведь через две недели я был совершенно здоров!

- Значит, несмотря на рану, сударь?..

- ...я в него прицелился... В ту самую минуту, как я вам сказал, я усомнился в том, что поступаю правильно: это был очень красивый молодой человек, похожий на господина де Вальженеза. Тогда я себе сказал: "Вполне вероятно, что у него, как и у господина де Вальженеза, есть любящая мать, заботливая сестра!" Я колебался... Если бы я промахнулся, дуэль на том бы и закончилась, ведь я был ранен. Но я вспомнил, что господин де Бедмар недостойно вел себя по отношению к одной молодой особе; он навел пистолет на отца этой особы, который пришел требовать у него объяснений полученного оскорбления; этот негодяй убил старика. Тогда я прицелился ему в грудь, пуля пробила сердце, и он рухнул, не успев и охнуть.

- Сударь! - вскрикнула г-жа де Маранд. - Вы говорите, что мой отец...

- ...был убит на дуэли господином де Бедмаром, это правда. Как видите, я имел все основания не щадить его, так же как в подобных обстоятельствах я не пожалею и господина де Вальженеза.

Он поклонился с таким же невозмутимым видом, с каким вошел, и направился к двери. Г-жа де Маранд провожала его испуганным взглядом.

- Ох! - вздохнула Лидия и уронила голову на подушку. - Да простит меня Господь! Но иногда мне кажется, что этот человек меня любит... и я его тоже!

XXIII

Суд присяжных департамента Сены

Аудиенция 27 апреля

ДЕЛО САРРАНТИ