Сальватор. Том 2

– Я не желаю вас больше слушать.

– А придется!

Регина ухватилась за шнурок звонка.

– Не зовите никого! – взмолился, бледнея, граф Рапт. – Я ухожу. Но перед тем, как отсюда выйти, я во всем признаюсь маршалу.

– Что вы имеете в виду? – подходя к нему ближе, спросила княгиня.

– Маршал считает вас своей дочерью, – продолжал граф. – Я открою ему глаза.

– Сударь! – воскликнула несчастная женщина. – Если вы когда-нибудь имели хоть малейшее понятие о добре и зле, вы этого не сделаете.

– Я сделаю так, как имел честь вам сказать, – пригрозил граф, направляясь к двери.

– Сударь! Сударь! – бросаясь к нему, вскричала Регина. – Что вы хотите, чего вы от меня требуете в обмен на покой этого благородного человека?

Граф обернулся, и на его губах мелькнула едва заметная усмешка.

– Как видите, – сказал он, – нам необходимо переговорить.

– Я вас слушав.

– Не стану возвращаться к вопросу о том, на чьей вы стороне, – насмешливо продолжал граф. – Вы меня достаточно на этот счет просветили. Я хотел знать перед смертью, – прибавил он, – ведь вы же понимаете, что я не стану защищаться, – не снизойдете ли вы к моим слабостям, видя, что я их готов искупить. Я хотел знать ваше мнение на этот счет, так сказать, из могилы! Каким бы великим преступником ни был человек, который говорит с вами сейчас, Регина, он дал вам жизнь. Я хотел услышать не о том, что вы с сожалением отнесетесь к смерти отца (увы, я не заслуживаю ваших сожалений!), но просто пожалеете его и простите в глубине души. Наконец, я хотел перед смертью узнать, не придет ли вам в голову мысль, что я был несчастен, ничтожен, если угодно, но не злобен, и не достоин ли я после смерти получить прощение за свою жизнь. Вот какова была моя цель, Регина! Простите, что я не смог объясниться яснее.

Граф произнес эти слова скорее с пафосом, нежели с чувством, однако на Регину они подействовали.

Вряд ли нам представится более удобный, чем теперь, случай, дорогие читатели, сказать несколько слов о доброте женщин и жестокости мужчин. Вот создание доброе, порядочное, кристально честное, искреннее до глубины души, по-звериному преданное. Вот женщина, говорим мы, которая только что произнесла страшные слова: «Вы можете меня спасти лишь в одном случае: если умрете!» И вот эта женщина смягчается перед таким человеком. Она переживает волнение, слыша его слова, будто заученные хорошим актером, заглядывает в собственную душу, спрашивает собственное сердце: не слишком ли строго она с ним обошлась, не была ли она жестока, несправедлива по отношению к этому человеку? Вот во власти каких чувств она оказывается, слыша куплет, пропетый этим фигляром…

– Господин граф! – говорит она. – Простите меня за резкость. Я простая смертная и не имею права хотеть или не хотеть чьей-то смерти. Я полагаюсь на Божью справедливость.

Лицо графа осветила довольная улыбка.

– Регина! – молвил он. – Благодарю вас за эти добрые слова. Будьте уверены, я оправдаю ваше отношение. Слово мужчины, идущего на смерть, свято: Регина, простите мне грехи, совершенные мною при жизни, и пожалейте несчастного, когда его не станет.

– Что вам от меня угодно? – спросила княжна.

– Самую малость, Регина. Я хочу, чтобы вы были счастливы!

– Не понимаю, – сказала возлюбленная Петруса и покраснела.

– Регина, – слащаво продолжал граф Рапт, – как бы ни был я грешен, я всегда любил вас как свою дочь, и если вам доводилось иногда в этом сомневаться, то в этом виноват больше я, чем вы. Я думаю лишь о вас в эту ответственную для меня минуту и хочу обеспечить ваше счастье.

– Объясните вашу мысль, сударь, – попросила княжна, сердцем чувствуя, куда клонит граф Рапт.

– Вы любите, – продолжал тот, – одного из приличнейших людей, каких я когда-либо знал. С того времени, как мы в последний раз о нем говорили, я о нем справлялся и узнал, что ваш выбор как нельзя более удачен.

– Сударь! – воскликнула княжна. – Чем больше я вас слушаю, тем меньше понимаю.

– Сейчас вы все поймете, – отвечал граф. – Я прошу в обмен на свою жизнь предоставить мне возможность нынче или завтра встретиться с этим молодым человеком.

– Даже и не думайте! – перебила его княжна.

– Простите, княжна, но я только об этом и думаю с той минуты, как имею честь с вами говорить.

– Что вам от него угодно? Может, хотите его вызвать?

– Клянуеь вашей матерью, Регина, что не стану его вызывать.

– Что же вы можете ему сказать?

– Это моя тайна, Регина! Но можете быть уверены, что я действую исключительно в ваших интересах. Несчастье, жертвой которого вы оказались по моей вине, глубоко меня трогает, и я хочу искупить свой грех.

– Если дело обстоит именно так, сударь, почему бы вам не съездить к нему? Хотя, откровенно говоря, я не могу объяснить цели вашего поступка.

– Это невозможно, Регина. Кто-нибудь может увидеть, как я к нему вхожу. И как я буду выглядеть? Я вас спрашиваю! Нет!

Мое предложение проще. Предлагаю вам устроить завтра нашу с ним встречу в любое время, например вечером.