Salve, Регги

Я не знаю, какой она могла бы быть в моих снах - такой, какой может быть во сне любая, она была вне снов. Она была - вне. Обе они, Регги и Мари, были вне. Но, не исключаю, что её не было нигде, кроме моих воспалённых значением ожидания снов. Этим коротким словом можно уже второй раз обклеить нас. Я с ней был похож в этом, я уже упоминал, мы оба были вне. Вне времени, вне возраста, вне снов, вне основ, вне искусной ясности. Вне красноречивой опасности. Снова пафосное неприкосновение судьбоносности. Снова вспоминаю её прикосновение, гармонию в красном, слово "напрасно". Возвращаясь к упущенному: снов моих она избегала, но, надеюсь, когда-нибудь (растяжение времени сейчас не важно для меня) ей сделать это не удастся, когда-нибудь я смогу сделать здесь скромную ремарку: "Записано позднее: она все-таки приснилась мне", надеюсь, что будет так. И надеюсь не зря. Хотя относительность сильнее меня. Может, когда-нибудь тусклость визуальности воспоминаний (как надоело мне это слово) сменится редким обманом сна, который через ничтожную временную малость превращается в них же. Я жду, когда же тряпочная сущность сна совратиться к тому, чтобы извегнуть из своих электрических недр спрятанную в них Регги, я жду. Всё, что остаётся мне, что всегда оставалось - самая малость - ждать. Любить. Искать. Не находить. Заново.

33.

Слёзы одноцветного бисера (в который я играл, который метал, чаще всего), перекатываемые мною в моём воображении, скатывались в ими обнаруженный изъян в уверяющей в своей плоскости поверхности, скатывались так же странно, как и те совпадения, которые и существовали только для того, чтобы когда-нибудь соединиться передо мной в одно большое совпадение их, в совпадение совпадений. Какие, к чёрту, совпадения. Регги умерла совпадения мне были не интересны. Она всё ещё умерла. Всё моё время от времени возращает себя и меня к исходному. Я ждал чего-то, бессмысленно (как же ещё) ждал её возращения. Извращение - ждать возвращения. Конечно, я знал, что не вернуть ничего назад (смешно звучит; что больше в наивности смешного или отвращающего?), но понимал я это как-то не окончательно, убежденность понимания была меньше моей веры в возможность. Постепенно убеждённость эта превращалась в отчётливый барельеф на античных стенах моего существования, его явственность росла, росла до тех пор, пока не достигла максимума возможного умопомешательства и не исчезла взрывом особенного разочарования. Всё смешано. Всё смешно. (Уже было где-то - не удивляюсь - повторяюсь).

34.

Я узнал её, когда ей было четырнадцать. В пятнадцать она умерла. Год почти я был рядом с ней. Я не ощущаю времени, и я излишне чувствителен к нему. Подтверждение, следствие и причина двойственности одновременно. Двойственности одновременной.

35.