Сам без оружия

– Кстати, Зинштейн хочет набрать массовку из матросов и грузчиков, – скривил губы ротмистр. – Я отговаривал, но он настаивал. Мол, нужна реалистичность.

– Бог с ней, с этой реалистичностью. Что со съемками у консульства?

– Если все будет готово – то послезавтра!

– А все – это что?

– Костюмы, реквизит, кареты…

Щепкин кивнул.

– Нормально. Мы тоже будем готовы. Значит, утром рекогносцировка, днем проработка деталей плана, вечером…

– Съемки. Мы с Дианой в… ага, в кадре! – ротмистр обрадовался правильно произнесенному термину. – Ты будешь?

– Буду, буду. С завтра все ясно. Остальное по факту. Сейчас отдыхать.

– За консульством следят? – спросил Белкин.

– Да. – Щепкин перехватил внимательный взгляд Дианы и добавил: – Они никуда не денутся.

Холодова мягко улыбнулась, чуть прищурила глаза.

– Тогда на боковую, – сказал Белкин, вставая. – В сон клонит. В Питере утро, а тут еще и ночи нет. Ходишь, как опоенный.

– Пошли, опоенный. – Гоглидзе хлопнул его по плечу и первым пошел к дверям.

Белкин кивнул Щепкину и Диане и последовал за ним. Холодова подождала, пока за ними не закроется дверь номера, потом встала напротив сидящего в кресле капитана и пристально на него посмотрела.

Щепкин не понял взгляда, вопросительно развел руками.

– Что?

– Странный вы какой‑то, мон капитан. И на меня смотрите, как…

– Как?

Диана подошла ближе, наклонилась. Щепкин почувствовал аромат ее духов. Холодова провела ладонью по его щеке. Прикосновение было приятным, но не вызвало ровным счетом никаких чувств. Капитан ощущал только пустоту внутри.

– Вы где‑то далеко, мсье, – с огорчением заметила Диана. – Я вас не интересую. Почему, Василий?

Щепкин в очередной раз подивился женской проницательности, пожал плечами.

– Видимо, мне лучше оставить вас одного. А жаль… – Диана вздохнула. – Я хотела с тобой поговорить.

– О чем?

– О нас, – она неопределенно качнула головой, не сводя глаз со Щепкина. – О будущем, о жизни… о любви.

Щепкин едва заметно нахмурился, Диана уловила его мимику.

– Вот‑вот. Я и говорю – вы где‑то далеко. Что ж, спокойной ночи, мон капитан. И приятных снов. Надеюсь, завтра вы обратите на меня благосклонный взгляд?!

Она послала ему воздушный поцелуй и пошла к дверям. В проеме обернулась, подмигнула.

Щепкин посмотрел на ее стройную фигуру, почти черную в слабом свете лампы, и вдруг ощутил смутное беспокойство. С недавних пор темный неподвижный силуэт на фоне света вызывал у него неприятные ощущения.

Диана махнула рукой и вышла из номера. Замок едва слышно клацнул, показывая, что дверь закрыта.

Щепкин медленно подошел к двери, закрыл ее на замок, потом, повинуясь внутреннему желанию, задвинул небольшой засов.

Он был в ванной, когда раздался телефонный звонок.

– Господин капитан? – глухо проговорил незнакомый голос. – Максаков из полицейского управления. Докладываю, экипаж японцев, проследовавший в порт, пытался уйти от наблюдения. Но неудачно. Однако в переулке из экипажа выскочил мужчина. Он ушел дворами, наши люди не успели проследить за ним. А экипаж доехал до порта и вернулся обратно, заехав в торговые ряды. Возчик купил полфунта говядины и овощей. Потом экипаж проследовал до консульства.

– А ушедший от наблюдения?

– Он не появлялся.

– Благодарю, – ответил Щепкин. – Следите за консульством, он обязательно вернется.

– Слушаюсь!

Щепкин положил трубку и пошел в ванную.

Значит, они что‑то задумали. Вывезли документы из консульства? Вряд ли. А если бы человек не ушел из‑под наблюдения? Вывел бы на тайник. Рискованно. Связь с нелегальными агентами? Возможно, но зачем? А может, это местные дела, не связанные с документами? Но японцы работают в городе крайне осторожно. Все же здесь союзники. Нет, тут что‑то иное. И нечего гадать, никаких данных нет. Надо ждать. И готовить операцию. Последнюю. Больше шанса никто не даст. Но это завтра, все завтра. Утром надо быть бодрым и сильным. И больше не тянуть жилы воспоминаниями. На боковую, как говорили в детстве. На бок и спать!

…Ушедший от наблюдения филеров человек был нелегальным агентом, жившим во Владивостоке под легендой повара в небольшом китайском ресторанчике. Он получил простое задание – уйдя от возможного наблюдения, найти своего коллегу – такого же агента‑нелегала и передать ему послание.

Щепкин ошибся, полагая, что «повар» должен вернуться в консульство. Агент после выполнения задания ушел обратно в ресторанчик, где его отсутствие никто и не заметил.

Приказ «повар» выполнил, послание коллеге передал. Оно было устным: «Используя связи в преступном мире, руками русских уголовников организовать похищение некоего Скорина Григория – художника из съемочной группы – и провести дознание на предмет наличия у него украденных бумаг. Результат доложить по обычным каналам связи».

На этом варианте настояли Идзуми и Кинджиро. Такеда возражал – столь недружественный акт по отношению к союзнику ставил консульство в крайне неприятное положение. Но подчинился доводам Идзуми.

Пришлось вспоминать времена войны с Россией, когда японская разведка работала здесь очень активно и не стеснялась применять силу. Это было совсем некстати, но если надо…