Сам без оружия

— Видимо, мне лучше оставить вас одного. А жаль… — Диана вздохнула. — Я хотела с тобой поговорить.

— О чем?

— О нас, — она неопределенно качнула головой, не сводя глаз со Щепкина. — О будущем, о жизни… о любви.

Щепкин едва заметно нахмурился, Диана уловила его мимику.

— Вот-вот. Я и говорю — вы где-то далеко. Что ж, спокойной ночи, мон капитан. И приятных снов. Надеюсь, завтра вы обратите на меня благосклонный взгляд?!

Она послала ему воздушный поцелуй и пошла к дверям. В проеме обернулась, подмигнула.

Щепкин посмотрел на ее стройную фигуру, почти черную в слабом свете лампы, и вдруг ощутил смутное беспокойство. С недавних пор темный неподвижный силуэт на фоне света вызывал у него неприятные ощущения.

Диана махнула рукой и вышла из номера. Замок едва слышно клацнул, показывая, что дверь закрыта.

Щепкин медленно подошел к двери, закрыл ее на замок, потом, повинуясь внутреннему желанию, задвинул небольшой засов.

Он был в ванной, когда раздался телефонный звонок.

— Господин капитан? — глухо проговорил незнакомый голос. — Максаков из полицейского управления. Докладываю, экипаж японцев, проследовавший в порт, пытался уйти от наблюдения. Но неудачно. Однако в переулке из экипажа выскочил мужчина. Он ушел дворами, наши люди не успели проследить за ним. А экипаж доехал до порта и вернулся обратно, заехав в торговые ряды. Возчик купил полфунта говядины и овощей. Потом экипаж проследовал до консульства.

— А ушедший от наблюдения?

— Он не появлялся.

— Благодарю, — ответил Щепкин. — Следите за консульством, он обязательно вернется.

— Слушаюсь!

Щепкин положил трубку и пошел в ванную.

Значит, они что-то задумали. Вывезли документы из консульства? Вряд ли. А если бы человек не ушел из-под наблюдения? Вывел бы на тайник. Рискованно. Связь с нелегальными агентами? Возможно, но зачем? А может, это местные дела, не связанные с документами? Но японцы работают в городе крайне осторожно. Все же здесь союзники. Нет, тут что-то иное. И нечего гадать, никаких данных нет. Надо ждать. И готовить операцию. Последнюю. Больше шанса никто не даст. Но это завтра, все завтра. Утром надо быть бодрым и сильным. И больше не тянуть жилы воспоминаниями. На боковую, как говорили в детстве. На бок и спать!

…Ушедший от наблюдения филеров человек был нелегальным агентом, жившим во Владивостоке под легендой повара в небольшом китайском ресторанчике. Он получил простое задание — уйдя от возможного наблюдения, найти своего коллегу — такого же агента-нелегала и передать ему послание.

Щепкин ошибся, полагая, что «повар» должен вернуться в консульство. Агент после выполнения задания ушел обратно в ресторанчик, где его отсутствие никто и не заметил.

Приказ «повар» выполнил, послание коллеге передал. Оно было устным: «Используя связи в преступном мире, руками русских уголовников организовать похищение некоего Скорина Григория — художника из съемочной группы — и провести дознание на предмет наличия у него украденных бумаг. Результат доложить по обычным каналам связи».

На этом варианте настояли Идзуми и Кинджиро. Такеда возражал — столь недружественный акт по отношению к союзнику ставил консульство в крайне неприятное положение. Но подчинился доводам Идзуми.

Пришлось вспоминать времена войны с Россией, когда японская разведка работала здесь очень активно и не стеснялась применять силу. Это было совсем некстати, но если надо…

Идзуми доказал, что надо. Такеда пошел навстречу, но предупредил помощника посла о том, что собирается поставить в известность о действиях Идзуми руководство. Тот только развел руками: пусть так!

Консул выполнил просьбу, но потерял покой. Он привык к тому, что здесь всегда тихо. А приезд из Петербурга личного помощника посла это спокойствие нарушил. Что будет дальше? Будда, дай силы пережить эти дни!..

3

К трактиру с романтическим названием «Шахерезада» Щепкин вместе с Белкиным подъехали с небольшим опозданием. Судя по пролеткам и авто, стоявшим неподалеку, по толпе зевак и бродившим рядом городовым, съемки фильма уже шли. Или вот-вот должны были начаться.

— Весело у них тут, — заметил Белкин, обходя поставленные в ряд экипажи. — Что они там снимают? Вавилонское столпотворение?

У входа тоже стоял городовой и заглядывал внутрь раскрытых дверей. Оттуда доносились шум, гам и ругань. Щепкин подошел ближе, кашлянул.

Городовой отошел, посмотрел на капитана и откозырял:

— Пожалте…

Щепкин миновал небольшой вестибюль, в котором тоже хватало людей, и вошел в зал.

Это было большое помещение с высоченными потолками, широкими окнами и тремя рядами столов. Часть столов скрыта за цветастыми раздвижными ширмами. Широкая лестница в левом углу помещения вела на второй этаж. Там были отдельные кабинеты, а еще дальше ход во вторую половину здания.

Насколько помнил Щепкин, трактир соединял в себе две ипостаси. И если первая выставлена напоказ, то вторая скрыта от посторонних глаз за надежными дверьми. Эту скрытую часть именовали на иностранный манер борделем. Сиречь притоном.