Сам о себе

Работа велась дружно и спокойно. Г. В. Александров так же, как и Я. А. Протазанов, давал актерам большую свободу, но и незаметно вытягивал у них то, что было ему нужно. Он деликатно ставил актера в удобные положения, работал легко и как бы шутя, не насилуя и не нервируя актеров, пожиная в результате бодрую и радостную, свободную непосредственность и легкость в их игре.

Фильм имел большой успех. Он был хорошо воспринят самыми широкими народными зрительскими массами. Я как актер получил большое удовлетворение тем, что имя «Бывалов» стало нарицательным на долгие годы.

Это уже одно давало мне уверенность в том, что мне с помощью Александрова удалось создать типический, сатирический образ бюрократа. Александров достаточно искусно построил фильм так, чтобы основное впечатление зритель получил от неудержимого, мощного потока народного творчества, показанного на экране на фоне советских новостроек, канала Москва – Волга, Московского моря и других новых явлений советской действительности. Сатирическому образу Бывалова было определено достаточно скромное место. Поэтому роль Бывалова, несмотря на то что в ней были найдены типические черты поведения и привычек современного руководителя-бюрократа, не производила гнетущего впечатления утверждения и торжества этого прыща на здоровом теле советской действительности.

Ряд черт, найденных мною как актером в этом образе, мне кажутся очень верными. Это – штампованные оптимизм и бодрячество, проявлявшиеся в «речах», «призывах» и «казенном энтузиазме» Бывалова.

Невзирая на незначительность общественного положения Бывалова (он был всего лишь начальником Управления местной промышленности города Мелководска), я придал ему ряд характерных черт поведения более крупных работников, что и дало образу большую масштабность, большую типичность. Эти недостатки в жизни и работе упоенных своей деятельностью бюрократов были, таким образом, подрезаны под самый корень.

Очень дороги мне были признание и удовлетворение моей работой, как и вообще всем фильмом в целом, со стороны руководителей партии и правительства.

Однако фильм «Волга-Волга» не был достаточно высоко оценен нашей кинообщественностью, в среде которой в то время было немало снобов и эстетствующих кинорежиссеров, не понявших и не оценивших положительных качеств фильма, заключавшихся главным образом в его подлинной народности и здоровом оптимизме.

Г. В. Александрову и Л. П. Орловой по справедливости отдавалось должное как в прессе, так и в общественном «кинематографическом» мнении. Что касается меня, то я, будучи не в чести в кинематографических кругах, читал о себе в журнале «Искусство кино», например, такие строки: «Бывалов лишний в картине... Отчасти в этом виновата сама по себе «маска» Ильинского. Ильинский не создал образа. Бывалов не стал одним из «Бываловых». Роль Бывалова – это всего лишь комедийный стержень сценария, объединяющий его эпизоды».

Но, несмотря на все критические суждения, фильм перед опубликованием лауреатов Государственной премии был совершенно неожиданно включен в этот почетный список и удостоен премии первой степени. Правительство настолько хорошо отнеслось к этому фильму, что во время войны, на Тегеранской конференции, он показывался Рузвельту и как курьез присутствовавшие во время просмотра рассказывали, что Рузвельт добродушно-подозрительно отнесся к словам Володина: когда он пел:

Америка России подарила пароход:
Две трубы, колеса сзади
И ужасно тихий ход.

по-видимому, ища здесь какого-либо намека на современную ситуацию.

Глава XXX

Неосуществленные мечты. Еще и еще о Мейерхольде. Николай Иванович Иванов. Диспут о «Рогоносце» и Луначарский. Поверженный и побеждающий Мейерхольд

Все это время я встречался с Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом. Он меня видел в Малом театре в роли Хлестакова, но особых похвал не расточал. Летом 1938 года я встретился с ним на отдыхе в Кисловодске. Мы много гуляли вместе. Я видел, что после перенесенной моральной травмы, связанной с закрытием театра, он понемногу оживал, возобновил свои спектакли «Маскарад» и «Дон-Жуан» в Ленинградском театре драмы имени А. С. Пушкина, шли разговоры о приглашении его на постановку в Малый театр. Но летом 1939 года он был арестован. Месяца через два после этого трагически кончилась жизнь его жены Зинаиды Николаевны Райх. Она была убита бандитами, ночью, у себя на квартире. В дальнейшем дело Мейерхольда было пересмотрено и Всеволод Эмильевич посмертно реабилитирован абсолютно и полностью перед советским народом.