Сам себе медиум. Развитие интуиции и базовых навыков по ясновидению

И только я собиралась одарить его гневным взглядом, отнюдь не присущим скромной девочке-скауту, как вспомнила, что на среду у него назначена «несрочная процедура по коронарному шунтированию четырех артерий». На сердце у меня стало тяжело – я никак не могла приободрить его, – и потому я вновь сказала ему то, что говорила раньше. Я с оптимизмом повторила слова его врача относительно операции: дескать, он почувствует себя значительно лучше и проживет еще немало лет.

Пока мы с сестрой и ее мужем беседовали с кардиологом, я ощутила присутствие некоего духа и сказала об этом отцу. «Да неужели?» – отреагировал он. На этот раз его тон был весьма саркастичным – в такой форме проявлялся его страх. Я понимала, что у него есть все причины для того, чтобы тревожиться, и потому просто улыбнулась и повернулась к нему спиной, чтобы повесить на крючок его халат. Мне не хотелось, чтобы он увидел, что и я сама напугана.

Я предложила ему закрыть глаза и спросила, может ли он узнать свою дочь по голосу, не видя при этом меня. Уверен ли он, что это я с ним разговариваю? Как он себя чувствует, когда слышит мой голос? «Когда я ощущаю присутствие духа из иного мира, – продолжала я, – он почти не отличается от самого человека, папочка». Надеясь на то, что инъекции перед ангиограммой поспособствовали расширению его сознания, я продолжила: «Иногда я ощущаю присутствие твоей мамы Фэй так четко, как если бы она сидела рядом со мной и взъерошивала мои волосы, как раньше. Папа, она любила нас, а любовь никогда не умирает».

Папа был очень тих. Он вбирал в себя мои слова. Мы не раз говорили о жизни после смерти на протяжении последних месяцев – я делала вид, что мне это нужно для книги. «Именно бабушка Фэй, – говорила я папе, – появилась рядом, когда мы разговаривали с кардиологом». «Да не верю я в эту чепуху, – сказал папа с нескрываемым интересом, а потом быстро добавил: И что она сказала?!» Я сказала ему правду: «Что она любит тебя и что она рядом».

Когда я выходила из его палаты, у меня в голове возник образ свекра Марва. Я увидела, как пять лет назад его везли на операцию на открытом сердце. Это изображение наставники посылали мне уже больше недели. Я подумала о том, что нас всех сильно переполняют эмоции, и услышала, как Марв, совершенно нерелигиозный человек, тихо молится.

Лишь в тот день я осознала, что означала эта сцена, беспрестанно проигрывавшаяся у меня в голове. Внезапные прекогнитивные мысли, наконец, обрели пристанище: наставники предупреждали меня о том, что должно было случиться, и предлагали мне не тратиться на эмоции, когда это событие произойдет.

Часть этой главы я написала на следующий день, пока сидела в приемной больницы. Отец уже какое-то время испытывал боли в области челюсти и груди, поэтому его операцию перенесли на утро вторника. Перед операцией никому из нас так и не удалось с ним повидаться. А из операционной он так и не вышел.

Конец истории

К семидесяти трем годам отец уже трижды победил рак. Папа был тот еще боец с чутким сердцем. И сердце это за многие годы перенесло немало: как эмоционально, так и физически. Все думали, что операция не представляет собой никакой угрозы его жизни. Нам сказали, что из операционной он выйдет новым человеком. Говорили, что перед операцией у него было превосходное настроение. И мы все ждали, когда же он выйдет, и мы сможем поприветствовать его.

Поскольку дату операции передвинули, последний наш с отцом разговор состоялся по телефону. Он показался мне напряженным и не таким терпеливым, как обычно. Он объяснил это тем, что у него мало времени, потому что в последнюю минуту пришлось заняться документами по работе. Мне не хотелось отвлекать его, и потому я сказала, что люблю его всем сердцем и что мы увидимся после операции.

Последнее, что папа мне сказал, было: «Джоди, я люблю тебя. Спасибо за все то, что ты для меня сделала». Я подумала, что он столь чувствителен по вполне понятным причинам, и не посчитала его слова странными. Я лишь ласково ответила: «Ты сделал для нас больше, чем мы для тебя. Да и потом, помогать тебе – истинное наслаждение. Папочка, я так тебя люблю».

И вот во вторник мы с мужем, моими сестрами и зятьями терпеливо ждем, когда закончится операция (по настоянию папы наш младший брат Джефф еще в понедельник утром уехал с семьей в отпуск, как и планировалось). Операция должна была продлить папе жизнь. Никто из нас не был готов к тому, что произошло позднее. Конечно, как и все, мы знали, что когда-нибудь он умрет. Но мы не думали, что это случится именно в тот день.