Сам себе Тарантина (сборник)

Минут десять ничего не происходило. Чак и Лу сидели молча, ожидая, когда их забросают гранатами. В коридоре тоже стояла тишина.

– Скучно, – сказал Чак и заорал, что было мочи: – Эй! Мы сдаёмся! Эй, слышите? Пожалуйста, выпустите нас.

Он продолжал кричать, пока не послышались голоса в холле.

Кто-то крикнул:

– Брось пистолет.

Чак высунул руку с пистолетом, сделал два выстрела, один точно удачный, послышалась ругань, кто-то вопил от боли. Чак продолжал нажимать на курок, хотя патронов в обойме уже не было. Пистолет щёлкал и щёлкал вхолостую.

– Вот чёрт, – сказал громко Чак, достаточно громко, чтобы его услышали в холле. – Патроны закончились! – почти прокричал он.

Выщелкнул пустую обойму, вставил новую и наставил пистолет на дверь.

Через секунду в комнату заглянуло улыбающееся, давно не бритое лицо и сразу получило пулю между глаз. Разведчик свалился на тело судьи.

– Кретин, – сказал ему Чак и крикнул: – Давай следующего. У меня хватит патронов на всю вашу деревню.

– Чак, они вряд ли закинут гранату в комнату – побоятся подойти. Как ты думаешь, если она взорвётся в коридоре, может, вырвет эту проклятую решётку? Стена выдержит взрыв?

– Даже не думай, посмотри на эти полки. От взрыва всё разобьётся и загорится. Тут литров пятьсот горючего. Я уже молчу о том, что будет с нами. Контузия обеспечена.

– Что делать будем?

– Ждать последней секунды, и надеяться, что с неба спустится ангел-хранитель и попросит этих плохих парней, чтобы они нас отпустили. Или у этих уродов внезапно случится дизентерия и им будет не до нас. А потом они все сразу умрут. В общем, будем ждать чуда.

Вдруг раздались выстрелы – длинная, непрекращающаяся очередь. Весело зазвенели разбитые стёкла. Всем телом чувствовалось, как пули врезаются в стены. Стреляли из пулемёта. Крупным калибром. Казалось, патроны не закончатся никогда. Полминуты, пока длилась стрельба, растянулись в вечность.

И наступила тишина.

Лу и Чак переглянулись.

– Думаешь, это ангел? – спросил Лу.

– Больше похоже на дизентерию. Может это Боб? Но у нас не было пулемёта. Наверное.

И тут раздался взрыв. Дом содрогнулся, бутылки с полок полетели на пол. Из коридора стремительно ворвалось густое облако пыли. Лу с изумлением смотрел, как по стене расползается трещина. Что-то оглушительно рухнуло в холле, то ли лестница, то ли колонна. В ушах шумело. Лу потряс головой, пытаясь прийти в себя. Пыль стояла столбом, и из холла отсвечивало зарево пожара.

Снова наступила тишина, на этот раз глухая, давящая. Казалось, взрыв убил все звуки вокруг.

И из этого вакуума раздался голос ангела:

– Лу! Ты здесь? Ты живой?

Где-то Лу слышал этот голос, но из-за шума в ушах, он казался далёким эхом.

– Ты кто? – отозвался Лу.

– Лу, чёрт! Ты живой! Где ты?

– Что тебе нужно? Кто ты? – кричал в ответ Лу.

Чак на всякий случай направил пистолет на дверной проём.

– Это я! Пит!

– Какой к чёрту Пит?

– Лу, ты где? Я пришёл за вами! Йо-хо-хо! Лу, я их всех убил! Всех! Йо-хоу! Где ты? Я уже иду.

Только сейчас Лу понял, кто этот ангел. Или дизентерия. Это был Пит. Пит предавший его. Пит без пальца. Пит с дырой в плече. Пит – трус и слабак.

– Пит, мы здесь! – крикнул Лу. – Чак, держи его на мушке, ладно?

Пит, чертыхаясь и кашляя от пыли, пробрался по коридору, переступая через трупы, и заглянул в дверь. Сияющий и счастливый. Плечо перебинтовано прямо поверх рубашки, левая рука тоже обмотана окровавленным бинтом. В руке – гранатомёт. Большой, противотанковый, а не пукалка с гайками и проволокой внутри гранат.

– Ух, ты! Привет, ребята! Лу, я пришёл искупить свою вину.

– Привет, Пит. Ты вовремя. Мы уже читали молитвы.

– Ребята, как же я рад, что вы живы.

– Как ты здесь оказался? – спросил Пит.

– Потом, – прервал его Чак, – Пит, в кабинете судьи ключ от этой решётки. Ты не мог бы…

– Да легко. – Пит схватился за прутья и дёрнул на себя. Улыбнулся довольно. – Сейчас. А ну, поднажмите.

Чак и Лу навалились на решётку. Она подалась, посыпалась штукатурка. Вокруг двери пошла трещина.

– И, взялись ещё раз, – скомандовал Пит, и решётка поползла в коридор вместе с дверной рамой, выворачивая из стены кирпичи.

– Мать вашу! Сколько здесь пойла! – Пит поднял не разбившуюся бутылку виски. Подумав, взял ещё одну с полки. И ещё одну сунул подмышку. – Отлично! Ну, что, пойдём?

Когда они вышли на улицу, Лу чуть не стошнило от увиденного. Вся лестница у входа оказалась завалена трупами, частями тела, залита кровью. Лу повидал на своём веку немало трупов, но чтобы столько в одном месте и в таком виде – впервые.

Колонны у входа рассыпались, остались только цементные пеньки с торчащей арматурой. Балкон над входом угрожающе повис на бок.

Пит вышел на лужайку, оглянулся на ратушу и показал этой батальной панораме средний палец.

– А это видали? – закричал трупам.

Он был явно не в себе, возможно даже крыша уехала совсем, забеспокоился Лу.

Боб лежал возле «Хаммера». Сомневаться в его смерти было бы слишком оптимистично.

Посреди лужайки стоял джип с открытым верхом. На дуге над сиденьями прикреплён станковый пулемёт «Браунинг» со свисающей патронной лентой.

– Это я позаимствовал. Классная тачка, только я долго не мог сообразить, как вставляется лента. Тут не городок, а оружейный музей. В каждом доме целый арсенал.

– Как твоё плечо? – спросил Лу. – Как палец?

– Всё отлично. У шерифа прекрасная аптечка. Полный чемодан наркоты. Я накачался – будь здоров. И раны посыпал каким-то порошком. Сказать, что прошла боль – не сказать ничего. У меня прошло всё! Я никогда ещё не был так здоров. Хочу ещё пострелять. Я одолжил у шерифа пистолет, и пошёл по задним дворам. Заходил в дома и расстреливал всех, кто попадался на глаза. Четырнадцать… нет, сейчас… шестнадцать человек и восемь собак. И каждому говорил, что наркотики – зло. Меня вряд ли кто слышал, конечно, но это не важно. А потом я увидел вот этого красавца. – Пит кивнул в сторону джипа. – Я такие видел только в кино. Хозяин не смел мне возразить. Мёртвым сложно возражать в принципе. – Пит истерично захохотал, затем нахмурился, сделав серьёзное лицо. – Короче, еду и вижу «Хаммер». Толпу людей возле ратуши. Они все толпились на ступеньках, кричали, ну, и вообще вели себя безобразно. И я сразу понял, что к чему. Лу, всю карательную акцию я посвящал искуплению вины. С твоим именем на устах. Ты теперь простил меня? Правда же? Я зарулил на лужайку, остановил джип. Эти придурки, увидев меня, замахали радостно. Кавалерия, типа прибыла. Обознались, наверное. Ну, и я их всех… на свидание с прародителями. Жаль, лента короткая была. Мне так понравилось стрелять. Совсем не те ощущения, что в тире. А для верности стрельнул из базуки. Тут же лежала на сиденье. Всегда мечтал. Правда, меня чуть из машины не выбросило, но это не важно. Это не важно.

Пит открутил пробку с бутылки и сделал несколько глотков. Передал бутылку Лу. Тот тоже глотнул. Он совсем не слушал, что рассказывал Пит. Совсем другие мысли вертелись в голове. Ничего ещё не закончилось. Он всё ещё был потенциальным покойником.

Чак внимательно рассматривал окрестности, но улица была пуста.

– Чак, – сказал Лу, – я мог умереть здесь сто раз.

– И что? – повернулся к нему Валевски.

– Скажи боссу, что я умер. Что меня порезал на куски сумасшедший шериф, что меня застрелили, когда я сбежал из тюрьмы, что меня взорвали в этой долбанной ратуше. Что угодно. Отпусти меня. Я уеду. В Европу, в Китай, в Африку, куда угодно. Клянусь. Я исчезну навсегда. Скажи, что ты не нашёл меня.

– Что за ахинею ты несёшь? Я не нашёл тебя? Тогда, какой я к чёрту Чак Валевски? Если ты умер, то почему я не привёз твою пустую башку? Даже не думай. Если, не дай Бог, ты где-нибудь засветишься, что я скажу боссу? Единственное, что я могу пообещать – попытаться уговорить босса не убивать тебя. Но сам понимаешь…

– Я не понял, – сказал Пит, – что это за тему вы подняли? Лу, объясни мне, кто этот хмырь, и что ему нужно?

– А ты вообще заткнись, – рявкнул Чак.

– Пит, не вмешивайся. Чак, тогда прошу, у меня ещё есть три дня. Дай мне шанс. Я знаю, как всё исправить.

– Всё, Лу. Мы сейчас садимся в машину и едем домой. Прямо сейчас. – Чак наставил на Лу пистолет.

И тут Пит что было силы ударил Чака бутылкой по голове. Но Валевски не упал, даже не схватился за голову. И бутылка не разбилась, как показывают в фильмах. Он просто повернулся и выстрелил Питу в грудь.

– Я сказал – заткнись!

Пит упал на траву, захрипел кровавой пеной, засучил ногами и утих.

– Чак, он же спас нас.

– Пошли все к чёрту! – заорал Чак. – Садись в машину. Ты поведёшь.

Валевсеки сел сзади, не спуская Лу с мушки.

Ключи были на месте, Лу завёл машину и выехал на дорогу. Он мчал, набирая скорость. Ненависть кипела в нём – к Чаку, к боссу, к этим дельцам, для которых бутылка уксуса дороже десятка человеческих жизней, к себе, работающему в этой системе, торгующей смертью и страхом. К себе, получившему по заслугам. Он выжимал из машины все силы. Он уже знал, что сделает. Пошли к чёрту?! Ну-ну!

– Лу, мы, по-моему, заезжали в город с другой стороны. Лу! Нам не сюда! Разворачивайся.

– Всё нормально, я знаю дорогу, – ответил Лу, и продолжал гнать вперёд. Конопля сменилась кукурузой. Потерпи, Чак, немного потерпи, мы уже почти приехали. Где-то здесь ров.

– Предупреждаю, не играй со мной. Немедленно…

Он не успел договорить. Машина резко остановилась. Очень резко. Хлопнула подушка безопасности, расплющив Лу по сидению. Чака бросило вперёд, впечатав в переднюю спинку. Последнее, что он почувствовал – резкую боль в плече и в шее. В глазах поплыли радужные волны, звуки приглушились и исчезли вместе с болью и сознанием. Машина встала на дыбы, перевернулась на крышу, завалилась на бок и свалилась в кювет.