Сам себе Тарантина (сборник)

К вечеру бутылка выглядела так же, как и вначале пути. Сид поработал на славу.

– Сид, прошу тебя, никогда никому ни слова, что я у тебя сегодня был, что ты когда-либо видел эту бутылку, что ты вообще знаешь меня. Если ты проболтаешься, то умру не только я, но и ты. Здесь замешаны нешуточные люди. Держи язык далеко за зубами.

– Если бы я был трепачом, то меня давно бы уже укатали в асфальт.

– Ты и есть трепач. Но здесь дело очень серьёзное.

– Как рыба.

– Как вяленая рыба.

– Да.

– Сид, ты спас мне жизнь.

Том Солезини опешил, услышав в трубке голос Лу.

– Гадёныш, ты где? Босс рвёт и мечет. Тебя где только не ищут. Что случилось?

– Том, долго объяснять. Я оставил бутылку в камере хранения на вокзале. С ней всё в порядке. Ключ оставил у портье в гостинице «Даймондхолл».

– Лу, нам нужно встретиться.

– Даже не думай. Я выполнил всё. И нам с тобой незачем встречаться.

– Может, расскажешь, где ты был?

– Скажи боссу, что я ему позвоню, как только буду готов к разговору. Валевски с парнями мертвы. Маяк в моём «Шевроле» приведёт к их могилам. Думаю, стоит за них отомстить. Человек десять хватит, чтобы сравнять всё с землёй. Оно того стоит.

– Лу, ты бредишь? О чём ты говоришь?

– Не важно. Важно, что ты можешь прямо сейчас ехать за грузом. Как ты думаешь, босс отпустит меня? Я хочу выйти из дела. Я сломался и мне больше не везёт.

– Поговори с ним сам.

Босс отпустил Лу, и он открыл небольшой бар в другом конце страны.

Три джипа, набитых низколобыми парнями с оружием отправились в Лейквилль, чтобы забрать тела погибших коллег.

Кристи расстреляли прямо за стойкой, единственными выжившими в Лейквилле остались бродяга и его пёс. Город сожгли дотла. Странно, но никто не открыл дело, никто не пытался выяснить, что случилось в населённом пункте, которого даже нет на карте автомобильных дорог. В ФБР облегчённо вздохнули. Одним дурацким законом стало меньше.

Бутылка стоит на отдельной полке, как один из самых ценных экземпляров коллекции вин мистера… ну, не будем называть имён. Меньше знаешь – крепче спишь.

Мёртвые не лгут

Tiger Lillies, «Heroin & Cocaine»

Нет ничего хуже, чем когда ломают кайф. Когда в волшебный мир, за который отваливаешь с таким трудом добытую тридцатку, врываются голоса и чего-то от тебя хотят. Навязчивые потусторонние вязкие отвратительные голоса. Они нарушают гармонию и неповторимость прихода, визгом раздолбанной бензопилы вклиниваются в прекрасную симфонию. Они говорят: «Чувак, ты меня слышишь? Бро, вернись, есть дело! Важное, неотложное дело, бла-бла-бла, мы принесли пива; нужно срочно куда-то съездить; тебя к телефону; где тут стаканы…» и тому подобную хрень. И тянут из уютного разноцветного чрева в уродливый серый мир, за который я бы даже цента не дал.

Ненавижу!

Поэтому последнее время я стал запираться на три замка, отключать телефоны и комп, чтобы никто не помешал нырять в самую бездну кайфа. Но оказывается, это не панацея…

– Слышь, мудило, – голос выполз откуда-то из тёмных уголков слуха, – с тобой разговариваю! Я уже задолбался ждать! Мик! Ау!