Сам себе властелин 4 (СИ)

Орки и скелеты разлетались перед светлым, как кегли. Навершие посоха сияло нестерпимым светом, заставляя слезиться глаза. Вокруг кричали и вопили. Сеня попытался сбежать через бойницу, но застрял и теперь возмущённо угукал. Харзакин, бросившийся на старика, получил посохом по кумполу и прилёг отдохнуть.

Многие местные не согласятся, но я считаю дурным делом бить женщин, детей и стариков. Но здесь я не стерпел! Пока светлый отвлёкся на скелеты, шагнул вперёд и со всей дури отвесил оплеуху этому отшельнику.

— А ну, прекратить безобразие!

От неожиданности он выронил посох, яркий свет погас, а сам старик плюхнулся на задницу.

— Что за хамство? Пожилой человек, а хулиганит!

Светлый попытался дотянуться до посоха, но я отшвырнул палку ударом ноги.

— Я сказал, прекратить!

Архимаг-отшельник вдруг съёжился, посмотрел на меня несчастным взглядом и зарыдал, прикрыв лицо ладонями.

— Чего это он? — Харзакин, прихрамывая, подошёл ко мне и ткнул пальцем в старика.

— Видимо, расстроился, что посох отобрали.

— Угук!

Сеня подошёл к недобитому волшебнику и потыкал в него пальцем, будто проверяя, настоящий тот или нет.

— Уйди, чудовище! — отмахнулся отшельник, не прекращая размазывать слёзы по щекам.

— Такс, ребята, — я подозвал скелетов, — берите это светлое чудо в перьях под ручки и несите наружу.

— Угук? — монстр заинтересованно покосился на меня.

— Зачем казнить? Мы, вообще-то, обедали, а казни плохо влияют на пищеварение.

— Угугук

Сеня со мной не согласился, но спорить не стал. На всякий случай он нашёл посох и спрятал его где-то в углу.

* * *

Отшельник безразлично повис на руках у скелетов. Даже всхлипывать перестал.

— Сюда его посадите.

Я указал на чурбак, исполнявший роль табуретки. Взял миску, налил туда похлёбку и сунул в руки архимагу.

— Дайте ему ложку.

Светлый уставился на меня, будто на жуткое чудовище. По глазам было видно — он решил, что мы его хотим казнить через отравление. Да пусть думает что хочет! Я взял свою тарелку и сел заканчивать обед.

Пока я ел, архимаг кривился, корчил рожи и косился на орков. Затем мужественно зачерпнул и с мученическим видом проглотил ложку похлёбки. Но нет, смерть не пришла за ним, и даже в животе не забурчало. Он съел вторую, третью, быстро дохлебал до дна и протянул миску, чтобы ему налили добавку.

— Ну-с, — я отставил пустую тарелку, — товарищ светлый, хулиганим? Бросаемся на мирных путников? Творим беспорядки? Нехорошо.

Он зыркнул на меня исподлобья.

— Я не разговариваю с тёмными.

— Тёмную еду ест, а разговаривать отказывается. Как-то нелогично, нет?

Отшельник насупился.

— Я вас не звал, между прочим, а вы припёрлись, шумите, вкусные запахи по моей крепости распустили.

— Ну, вообще-то, крепость моя. Да, да, не надо делать возмущённое лицо. Это Третья застава Владыки.

— Она пустая стояла, когда я пришёл.

— И что? Пришёл, самовольно заселился, буянит. А ещё делает вид, что светлый!

— Да! Светлый!

— Не видно по поведению. На разбойника и дебошира похож, а не на светлого архимага.

Старик обиженно засопел и отвернулся.

— Выгнать его, — подал голос Харзакин, — чтобы не бежображничал. Пушть в другое мешто идёт.

— Жалко его, — вздохнула Шагра, — он старенький, еле на ногах держится. И питался, наверное, всякими корешками невкусными. Вот запах похлёбки ему в голову и ударил.

Удивлённо хлопая глазами, отшельник уставился на Шагру. В его голове не укладывалось, что тёмная, да ещё орка, может проявить сочувствие к светлому.

— Угук, — Сеня по-дружески похлопал архимага по плечу, — угугук.

— Да, — согласился Харзакин, — дейштвительно, нехорошо. Штарый он, больной. Што мы, жвери, выгонять его на улишу? Пушть живёт, ешли хочет. Только дашт обещание не хулиганить.

— Я…

Отшельник сглотнул, переводя взгляд то на меня, то на орков, то на Сеню.

— Я прошу прощения. Давно один живу, совсем одичал. Это недостойное поведение.

— Ну вот, уже лучше, — я улыбнулся ему, — кстати, может быть, вам стоит заняться полезным трудом? Скажем, организуем здесь санаторий, а вы будете проводить сеансы лечебной гимнастики и оздоровительные процедуры.

Глаза архимага загорелись.

— О! За долгие годы отшельничества я открыл чудодейственные свойства обливания холодной водой! И с удовольствием научу всех желающих этому методу. Даже орков и тёмных, — он тяжело вздохнул, — светлые всё равно не хотят закаляться.

* * *

— Владыка, — Харзакин подъехал ко мне, когда мы уже достаточно далеко удалились от Третьей заставы, — не жря мы его там оштавили? Вдруг он опять жа шветлые штучки вожьметшя?

— Не возьмётся, не переживай. Его сегодня навестит магистр Гебизе и проведёт воспитательную беседу.