Сама дура виновата (СИ)

— В сексе главное, — проговорил он и провел влажную дорожку языком до ямочки у горла. — Трахаться как животное. Не париться! Это же не показательное выступление в балете. — Его язык продолжил путешествие от горла вниз, до точки между грудей. Егор сжал их ладонями, соединяя, и по очереди поцеловал оба соска. — В сексе нет безупречно выученных партий и выверенных до секунды и миллиметра движений. Это хаос.

Он приподнялся, чтобы посмотреть мне в глаза и усмехнулся:

— Неловкий хаос. Стремные звуки, знаешь? Эти пукающие смазки, хлюпающие влагалища, кряхтение… — он снова склонился, скользя языком вниз по моему животу.

Я замерла, как обычно остро ощущая чужое внимание на этой, самой ненавидимой части тела. Но кожа там была невероятно чувствительной, и когда ее коснулся язык, я прерывисто вдохнула, ощущая нечто непривычное. Такое… нежно-эротичное, дразнящее…

— Капающий со лба кому-то на нос пот, судороги в ногах, презервативы, которые никак не открываются, а потом улетают под кровать…

Егор обвел языком мой пупок и спустился еще ниже, к еще одной области, которой я боялась. Но и там он просто оставил несколько поцелуев на моей коже и сделал совсем невероятную вещь — провел языком по тем местам, где ноги соединяются с туловищем. На них никто никогда не обращает внимание — и вдруг оказалось, что там у меня тоже эрогенная зона!

Впрочем, наверное, не только у меня — Егор делал все уверенно, без малейших сомнений.

Да и говорил тоже.

— А минет? Рвотный рефлекс, сперма в глаз, укусы! Анальный секс? Все может случиться!

Он развел пальцами мои нижние губы и поставил точку в своем путешествии, обведя языком узелок клитора.

— Секс — это очень животное, очень грязное занятие. В этом его прелесть, Дарина. И главное — не париться. Как ты. Ты была такой естественной, не рассматривала, где у тебя какой волосок лишний или складка.

Егор выпрямился и… свел мои разведенные колени.

— Поэтому я тащусь от секса с тобой. Ты умеешь трахаться как животное. Как я, — он протянул мне обе руки, поднимаясь с кровати. — Иди сюда. Хочу тебе кое-что показать.

Глава девятнадцатая, в которой что-то восстает, а что-то — увы, безнадежно рушится

Егор безошибочно обнаружил зеркало, которое я тщательно прятала от самой себя рядом с платяным шкафом. Отодвинул от него заваленный одеждой стул, который благополучно перекрывал половину отражения и притянул меня к себе, обняв сзади.

Голую.

Он и сам был обнажен, но его тело не выглядело таким… физиологически откровенным как у меня.

Он был безупречной статуей, а я…

Я зажмурилась и попыталась отвернуться, но нежные пальцы Егора, мимоходом погладив мои губы, повернули меня обратно за подбородок.

— Смотри, — велел он.

Другая его рука по-хозяйски прошлась по всему моему телу.

Приподняла и взвесила грудь, погладила то место, где у других людей бывает талия, растопыренными пальцами сжала бедро.

— Я толстая! — снова сообщила я ему очевидное.

Вдруг забыл?

— Дарина! — сердито сказал Егор, сжимая бедро чуть сильнее. — Я тебя отшлепаю! Прямо по твоей роскошной попе!

Но вместо этого — погладил.

Прямо по роскошной попе. Я уже начала смиряться с тем, что у этой части моего тела появился личный поклонник. Еще немного — и даже поверю, что не притворяется, чтобы сделать мне приятное.

А потом его ладонь скользнула мне между бедер, закрывая лобок целиком. И средний палец медленно, чтобы я как следует рассмотрела, вошел внутрь. Легко, потому что я текла, как никогда в жизни. И чем больше смотрела на то, как он погружается внутрь, тем сильнее текла.

Голова кружилась, в голове пульсировало жаркое марево. Где-то между неловкостью и стыдом рождалось нечто горячее, требующее немедленно заполнить меня изнутри. Пальцами, языком, членом — чем получится, только скорее! Никогда не подозревала в себе такой развратности. Я, женщина, дожившая до тридцати с одним любовником в анамнезе. Кто бы поверил?

— Повернись, — шепнул Егор мне на ухо и медленно провел кончиком языка по щеке до самого виска, убедившись, что я смотрю. Он все делал медленно, не давая мне шанса пропустить ни одной непристойности.

Я вздрогнула, глядя в зеркало на то, как мускулистый демон творит со мной то, что я видела только в порно и то мельком. Кожа Егора была смуглее моей — он явно загорал этим летом, а я… Я приходила на пляж лишь посидеть в длинном платье, не решаясь показаться людям в купальнике. И безупречность его мышц была подчеркнута загаром еще сильнее.

Что он от меня хочет?

Но Егор уже сам развернул меня боком и сгреб ладонью попу, а потом грудь.

Выглядело это… порнографически.

Стройные девочки даже голые всегда выглядят немного как произведение искусства, статуэтки, просто отвлеченные фантазии на тему кукол «барби».