Сама дура виновата (СИ)

Глава пятьдесят вторая, в которой раскрываются секреты и раздвигаются колени

Но вместо последнего шага Егор горячо выдохнул мне в шею, одернул платье и… отправился на кухню.

Пока я восстанавливала сбитое дыхание, проводила реанимацию своей женской гордости и, закусив губу, подтягивала чулки, он включил чайник и без малейших колебаний распотрошил Элкину заначку на верхней полке шкафа. Когда я, наконец, явилась на кухню, он уже разливал чай по нашим разнокалиберным чашкам, выдав мне любимую «кобальтовую сеточку».

— Ты действительно собираешься разговаривать? — спросила я, устраиваясь на табуретке через стол от него. Чтобы ни у кого не возникало искушения.

— А ты действительно подумала, что я заманиваю тебя в уединенное место, только чтобы грязно надругаться? — в том же тоне отозвался Егор.

— Да.

— Обойдешься. Даже если ты решишь грязно надругаться надо мной, я буду сопротивляться.

Он развернул Элкину шоколадную конфету и засунул ее в пасть целиком.

Меня замутило. Кажется, я еще дня три ничего есть не буду.

Я подула на горячий чай, отодвинула его от себя и посмотрела на Егора.

Уже было холодно, но он все равно был в одной белой футболке, которая соблазнительно обтягивала его широкие плечи — и весь отменно прокачанный торс.

С его лихой модной стрижкой, этой чуть-чуть отдающей американскими сериалами футболкой и голубыми джинсами он выглядел как мальчик с обложки. Ну или из бойз-бэнда. Или… Как тот, кем он и являлся — инстаграмным красавчиком с идеальной жизнью.

И я подумала, что если бы он сам не вовлек меня в это сексуальное безумие, я бы никогда не посмела даже мечтать о нем. Потому что Базиль прав — надо выбирать мужчин своего уровня.

А я знала этот уровень отлично. Мне про него регулярно рассказывали.

Но ведь зачем-то Егор сегодня приехал в торговый центр? Почему-то увез меня оттуда?

И даже заявил, что «эта дура» в его — дурном! — вкусе.

Зачем? Почему?

— Говори, — кивнула я. — Я готова.

Егор медленно выдохнул и повертел в пальцах еще одну конфету. Отложил ее и откинулся на стену, задрав голову и вытянув ноги на половину кухни.

— После того разговора я очень долго думал о твоих словах, — начал он, глядя куда-то под потолок. — Честно говоря, я даже не догадывался о том, что ты чувствуешь. Мне нужно было это услышать. Ты была справедлива и жестока. Пришлось переосмыслить буквально все, каждый шаг и каждое твое слово с нашей первой встречи, чтобы понять, что в те моменты, когда я думал, что главная жертва тут я, настоящей пострадавшей была ты.

— Не понимаю, — я покрутила головой. — Почему ты был жертвой?

— Сейчас поймешь… — он вздохнул и снова развернулся к столу, уставившись в темные глубины чая. — Понимаешь… — снова резкий выдох. — Мне не очень просто сказать это вслух. Понимаешь, мне всегда нравились… — Егор замешкался. — Ммм… Как бы сказать… Ладно, в этом ты тоже была права — я избегаю этого слова. Мне всегда нравились толстые женщины!

Он резко выпалил это и сразу отвернулся, по-моему, даже покраснев. Я настолько обалдела, что спросила только:

— В смысле?..

— В сексуальном, — он потер рукой щеку, ровно то место, которое пострадало от моей пощечины. — У меня стоит на толстых.

Я продолжала смотреть на него в ошеломлении, не пытаясь поднять отпавшую челюсть.

Как мне к этому относиться?

— У тебя фетиш какой-то? — осторожно спросила я.

— Вот видишь! Ты тоже сразу подумала, что я ненормальный! — Егор хлопнул ладонью по столу и наконец посмотрел мне в глаза каким-то несчастным, больным взглядом. Я вспомнила его ролик про «невозможно скучаю» и в горле встал комок. — И так всю жизнь! Всем вокруг нравятся блондинки или негритянки, высокие или большегрудые, пацанки или милфы. И это нормально! Вкусы у людей такие. И только я, как ни покажу фотки телочек, на которых стоит — все ржут и называют извращенцем!

— А кто ты еще… — пробормотала я.

— Дарина!

— Молчу, — открестилась я.

— Любить толстых — это даже, кажется, хуже, чем быть толстым, — вздохнул Егор. — Ты-то похудеть можешь, а я как могу изменить то, что у меня на тебя стоит?

— Я могу похудеть? — я подняла брови и покосилась на подоконник, где валялся реквизит для съемок — та самая скалка, которой я так и не отоварила Арчи.

Зря.

Но, может, хоть на Егоре отыграюсь.

— Даже не думай! — быстро сказал Егор. — Только попробуй — я тебя отшлепаю! Хотя я тебя все равно отшлепаю.

— Егор! — я снова оглянулась на подоконник. — Получишь в ответ!

— Только не скалкой!

— Молотком для отбивки мяса, думаешь, лучше?

— Пожалуй, нет, — поразмыслив, согласился он. — Ничем не бей, я тебе еще пригожусь.

— Чем пригодишься? — имела неосторожность спросить я.

Глаза Егора опасно сверкнули.

Он выскользнул из-за стола и каким-то звериным хищным движением перетек прямо ко мне. Не успела я как следует испугаться, как он оказался на полу у моих ног, а его ладони — под платьем, на бедрах.

Они поползли вверх, задирая подол, а Егор склонился и коснулся кончиком языка кожи над кружевной резинкой.

— Ах ты, зараза… — выдохнула я.