Сама невинность

Он прошелся пальцами по резинке трусиков, забираясь в них, накрывая чувствительную плоть, лаская уже набухшие губки. Чуть раздвинул их, надавил на клитор. Катя вскрикнула, она сама и не знала, как соскучилась по ласкам своего мужчины. Ее тело горело, плавилось, словно воск, в его руках.

Стас даже не стал снимать с нее трусики, отодвинул их в сторону, освободив свой набухший член, приставил к раскрытой промежности, он был давно возбужден, две недели воздержания рядом с Катей дались тяжело. Она постоянно искушала его, хотя ничего для этого не делала. То, как она сидела и просто смотрела на него, то, как слизывала розовым язычком варенье с пальцев или ходила в этой короткой майке, через которую четко выделяются ее соски, которые хотелось вобрать в рот и нежно ласкать. Она была в его глазах порочное искушение и сама невинность одновременно.

Стас толкнулся крупной головкой, медленно и нежно, Катя протяжно застонала, схватив его за шею, крепче прижав к себе. Одеяло было откинуто в сторону, майка сдвинута наверх, грудь колыхалась от движений. Стас чуть сжал сосок, девушка выгнулась сильнее, сама насаживаясь на член.

— Господи, котенок, не протяну долго.

Он уже входил на всю длину, Катя принимает его, плотно сжимая стеночками влагалища. Девушка часто дышала, Стас спустил руку, накрывая ее половые губки, лаская по кругу вишенку клитора.

— Да….аааа…..да…Стас…даааа.

Совсем немного, несколько толчков, глубоких, резких. Катин оргазм на его члене, пульсирующий клитор под его пальцами. Еще немного, и его сперма омывает ее лоно, стекая по стволу, вырываясь наружу. Их общий оргазм, такой долгий и обильный. Стаса потряхивало от эмоций, он так долго никогда не кончал. Девушка вскрикнула последний раз, и тело начало медленно отпускать напряжение.

— Доброе утро, любимая невеста.

Стас целует Катю в плечо, выходит из нее, продолжая пальцами ласкать клитор, забирает вытекающую сперму, размазывая, втирает ее в припухшие складочки.

— Доброе утро, любимый жених.

* * *

Ее выписали через два дня, доктор решил, что нет смысла держать девушку в больнице, можно продолжать лечение дома. Почти все время постельный режим, никаких резких движений. Здоровье шло на поправку, а вот само душевое состояние Кати было подорвано.

Эта страшная авария, предполагаемый насильник, который может вполне оказаться ее отцом, — это все не укладывалось в голове. Откровения матери, ее такая непростая судьба. Разве имеет право она ее судить и в чем-то обвинять? А как бы она сама поступила, случись с ней такое? Хотела ли она ее увидеть? Да, конечно. Она не знает, что скажет, но в том момент обязательно найдутся нужные слова.

Алексей Владимирович и Максим приходили несколько раз, о чем-то долго разговаривали, закрывшись на кухне со Стасом, Катя не ходила и не подслушивала. Греков на самом деле считал ее совей дочерью, а когда она пыталась возразить, что это может быть не так, то он не хотел ничего слушать. Она — его дочь, и точка. Он пообещал, что они все вместе поедут к ее матери, им надо встретиться, о многом поговорить.

Катя удивлялась тому, как резко изменилась ее жизнь. Теперь у нее есть не только мать и отец, но и жених. Стас стал для нее всем, она не представляла себя без него. Сильный, нежный, настойчивый, любящий, она видела и чувствовала, что он сделает для нее все. И да, конечно, она его любила, очень любила. От этого чувства сердце сжималось в груди, хотелось плакать и сменяться одновременно, хотелось рассказать всем, и в тоже время не рассказывать никому о своей любви.

— Ты откроешь дверь? Стас, там звонят.

Катя вытерла руки от муки о полотенце, она решила испечь ягодный пирог, пошла открывать сама.

— Саша? Привет. Как хорошо, что ты зашла, я все хотела вас с тетей навестить, но не могла.

Катя улыбнулась, а Александра окинула ее взглядом, посмотрела вглубь квартиры, словно кого-то высматривая.

— Привет. А Стас дома?

— Да, он работает. Позвать его?

Саша снова посмотрела на Катю, откинула распущенные волосы за спину. Она была совершенно без макияжа и казалась моложе, в свободной футболке и джинсах.

— А ты знаешь, даже хорошо, что открыла ты. Я уже две недели не могу поймать Стаса. У вас что, все серьёзно?

— Да, Стас сделал мне предложение, я согласилась, — Катя заулыбалась, светясь от счастья так, что Саша поморщилась.

— А, вон оно как. Но мне, наверно, придется помешать вашему счастью. Уж извините, я сама не планировала это, но так получилось.

— О чем ты говоришь?

— Я беременна, от Стаса. Это случилось не вчера, и не месяц назад. Мы были вместе, вышло, конечно, все случайно, сама не знаю, как так получилось. Вот справка от врача, чтоб мои слова не казались пустыми.

Катя поняла, что престала дышать, в груди все сдавило, будто железными тисками, а из легких вышибло весь воздух. Она машинально протянула руку, вязла сложенный вдвое листок бумаги.

— Стас словно избегает меня, не могу его нигде застать, чтоб поговорить. Ты передай, пожалуйста, ему бумагу, он знает, где меня найти.