Сама себе детектив

– Похоже, гравировал не русский, у буквы «б» завиток в другую сторону, можно прочитать «людимой». Может, это ее подарок отцу, и она оставила зажигалку, как память о нем?

– Навряд ли. Ее отец умер лет шесть назад. А в Эмиратах в начале года такие шли как новая коллекция, больше чем за три тысяча американских денег.

– Ты думаешь, она принадлежит убийце?

– Во всяком случае, в моем доме такой не было. И ключа с зайцем – тоже.

– Но я нашла его в сумке твоей жены. И вот еще квитанция на денежный перевод в город Чусовой Пермской области, Смирновой А. Ю., на десять тысяч рублей. Кому это?

– Не знаю, Алена оттуда родом, но ее бабушка давно умерла, мама еще раньше, а больше никого у нее не было. Лера, что делать будем? Вызывать милицию?..

– Погоди. Тебе действительно не поверят, если ты скажешь, что знал о существовании у жены садиста-любовника и мирился с этим. Надо выяснить, кто он. Или они, – добавила я.

Впервые в жизни я почувствовала детективный азарт. Я будто примерила на себя характер героини из собственной книжки и решительно заявила:

– Надо ехать к тебе домой. Если там пороется милиция, мы ничего не узнаем. Мы никаких улик брать не будем – просто посмотрим, и все.

Слава кивнул, мне показалось, что в глазах его затеплилась надежда.

– Может, все же возьмем золотую зажигалку? Вещь не дешевая.

Я кивнула:

– И деньги из бумажника забери, все равно пропадут.

Еще раз все осмотрев, мы покинули дом. Вячик закрыл его своим ключом. Я вспомнила, что ключи его жены остались в сумочке, и как тогда вышел убийца?..

Помедлив у дверей, Слава спросил:

– А она что… так и будет там лежать?

– Давай вначале поищем какой-нибудь след в твоей квартире, а потом подумаем, что делать.

Я на своем «Форде» выехала с участка первой. Вырулив на трассу, подождала Вячеслава и пристроилась за его машиной. Через сорок минут мы остановились возле недавно построенного дома на проспекте Просвещения и пешком поднялись на пятнадцатый этаж.

– Ничего себе, подъемчик, – задыхаясь, пробормотала я, остановившись передохнуть на восьмом этаже.

– Мы только пару недель как переехали, в доме почти никто не живет, а лифт только грузовой включают, по предварительной договоренности – что-нибудь тяжелое поднять, вещи или стройматериалы. Поэтому меня никто не видел ни ночью, ни утром.

Войдя в квартиру, я прямо у дверей без сил опустилась на какую-то коробку.

– Даже не знаю, что мы тут найдем… Мебели почти нет, вещи не все распакованы, – сказал Вячеслав, оглядываясь.

– Но здесь все? – поспешила я спросить. – На старой квартире ничего не осталось?

– Нет, мы ее уже продали. Мебель и всякий хлам выбросили, сюда перевезли только личные вещи.

– Ты сам упаковывал? Это упрощает дело. Показывай, где коробки с вещами твоей жены.

Алена была аккуратной девушкой. Ее одежда уже висела в гардеробной, обувь была расставлена там же. Вячик свои вещи еще не распаковал, объяснил, что собирался это сделать после поездки на рыбалку, когда все решится с разводом. Осмотрев просторную гардеробную – мечту любой женщины, – я заметила в уголке две коробки и вытащила их.

– Это не твое? – на всякий случай спросила я. – Тогда давай посмотрим, что там.

Большая коробка была заполнена косметикой, расческами и заколками – ничего интересного. А вот во второй, поменьше, оказались фотографии и документы. Детских снимков было совсем мало, и всего несколько юношеских с подругами. Я с трудом узнала на них жену Вячеслава с русыми коротко подстриженными волосами. Потом в руках у меня оказалась корочка какого-то диплома. Раскрыв его, я прочитала: «Лицей коммунального хозяйства».

– Твоя жена окончила ПТУ? – я передала документ другу.

– Это не ее. Она урожденная Щербакова, а здесь какая-то Кирякова, но тоже Елена Евгеньевна.

– Интересно… – протянула я, опять беря в руки диплом, – город Чусовой Пермской области. Она ведь была оттуда? Дата выдачи – девяносто седьмой год. Возраст сходится. Зачем ей хранить чужой документ? – вопросила я в пространство и отложила корочки в сторону. – Давай дальше. Ты просмотри все фотографии, и на оборотах тоже, может там что-нибудь подписано. Гляди-ка! Опять квитанции на денежные переводы, и все той же Смирновой. Примерно раз в месяц, и все по десять тысяч… А это что? Три письма. В Чусовой, Киряковой Е. Е., до востребования… обратный адрес – Петербург, фамилии нет, абонентский ящик. Письма старые, – я с трудом разглядела штемпели на конвертах, – девяносто шестой, девяносто седьмой, девяносто восьмой годы. Адреса написаны классическим чертежным шрифтом. Посмотрим, что в конвертах.

Вместе с Вячеславом мы стали читать первое письмо.