Самадхи

— Ух я бы ей, — скрипела зубами будущая Рена Руж, — а ты чего никак не ответила? Таких надо давить в младенчестве!

Я посмотрела на Хлою, — та картинно выставила пострадавшую руку вперёд и изображала из себя опороченную невинность, — и поджала губы.

— Во-первых, ты не знаешь, почему она себя так ведёт.

— Да потому, что её разбаловали! — жарко зашептала девушка. — Я бы своих сестёр за такое выдрала бы по задницам! Из угла бы не выходили!

На такое я фыркнула. Ну да. Недопустимое поведение.

— У каждого своя история, — миролюбиво сказала я, двигая к Сезер коробочку с макарон.

Креолка выхватила один из них и принялась яростно жевать.

— А во-вторых? — спросила она, расправившись с тройкой печенек.

Во-вторых, хотела бы сказать я, маятники нужно проваливать. Но с Трансёрфингом в этом мире, скорее всего, была напряжёнка.

<Если коротко: в мире есть энергосущности, которые едят энергию — «маятники». Любое отклонение от спокойствия есть выделение энергии. Маятнику легче получить негатив, потому что человек выдаёт больше энергии. Чтобы провалить усилия маятника (он вас типа «толкает»), надо или пройти мимо него (состояние «мне пофиг»), или ответить неадекватным с точки зрения маятника поведением. Трансёрфинг, Вадим Зеланд.>

— А во-вторых, мой дорогой будущий друг, — я взяла макарон, повертела его и положила обратно в коробку, — её отец — мэр Парижа.

Хлоя жаловалась на отнимающуюся руку и, кажется, пыталась дозвониться до отца. Краем уха я слышала гудение автоответчика, который девушка почти сразу сбрасывала.

— То есть, ты надавала по рукам мэрской дочке?

Я кивнула. Ну, «надавала» — громко сказано. Просто шлёпнула, не так уж и сильно.

Глупое решение, если так подумать. Чёрт его знает, как на это отреагирует Андрэ. Может как проигнорировать, так и вставить по самую маковку, чтобы другим неповадно было.

По спине прошлись мурашки. У меня была дерьмовая история с человеком, обременённым властью и не обременённым моралью, так что подсознательно я ожидала плохой исход. Самовнушение помогало, но на него было нужно время.

Со всем этим переходом в новый мир все проблемы кукушки, казалось, только усугубились.

— Ну ты и, — Алья усмехнулась и прислушалась к щебету Хлои, — криминальный элемент.

Я хотела было достать учебники, но нащупала в сумке углы коробочки с волшебным Талисманом Тикки. Паника сразу же улеглась.

Всё. Всё, первая веха пройдена.

Отлично.

— Я Алья Сезер.

Я пожала протянутую руку и улыбнулась, наконец обретя хотя бы подобие уверенности в своём будущем.

— Маринетт Дюпэн-Чэн.

Чужое имя всё ещё ощущалось кислотой лжи на языке.

Глава 3. Абракадабра

Почему-то я думала, что волшебный и несравненный Адриан Агрест появится на первом же уроке. Однако его не было ни на первом, ни на втором, что крайне огорчало Хлою и её верную подружку.

Мне было хоть и интересно посмотреть на этого прекрасного мальчика, но без надрыва. Я знала, что он в любом случае появится, так что могла со спокойной душой разговаривать с Альей насчёт супергероев — девочка была ярым фанатом всего сверхъестественного.

Неудивительно, что потом она станет основательницей Ледиблога. Ух, надеюсь, название можно будет изменить. Мне никогда не нравилась централизация Сезер на одном герое. У неё же был ещё и потрясающий Кот Нуар!

Ладно, возможно, я предвзята. Но Кота я любила процентов на восемьдесят. Оставшиеся двадцать обещали добавиться при психологическом взрослении парня, до этого оторванного от социума.

Алья рассказала мне про Маджестию и её команду. Олимпия Хилл не скрывала свою личность и не была владельцем волшебного Талисмана, насколько я помнила. Местный Кларк Кент, если говорить проще.

Сражались Маджестия и Ко против обычных преступников и редких злодеев с суперсилами. Источников способностей плохих парней не называли, но вот тут я почти была уверена, что замешана другая шкатулка с Талисманами.

Впрочем, это было интересно, но не слишком полезно. Мне бы пока с собственным будущим разобраться.

Алья оказалась порывистой, но очень приятной девчонкой, с которой я смогла общаться без напряга. Энергия Сезер хлестала через край, заставляя меня задуматься о личных границах: по структуре психики я относилась к интровертам, хотя и любила общество*. Но, думаю, проблем у меня с этим не будет: как я успела заметить, во Франции понятие личного пространства оберегалось значительно сильнее, чем в России.

Семья Альи перебралась в Париж с Мартиники, острова из группы малых Антильских. Марлен, её матери, предложили место шеф-повара в ресторане Буржуа, и упустить такую возможность женщина не могла.