Самая белая ночь

– Да, мне Витя Уланов рассказывал про эту брехню. Я долго смеялась. А Ефим говорил, что про меня каждую неделю в интернете какую-нибудь хрень придумывают.

От плиты потянуло таким ароматом жареной картошки на рафинированном масле, что у Наташи потемнело в глазах от голода. В свое время их хорошо тренировали, приучая по несколько дней обходиться без пищи в марш-бросках, но сейчас она чувствовала, что выбилась из сил и изнывает от голода. "Стареешь, мать, – подумала она, цепляясь за угол стола и стараясь сидеть ровно, – чего это ты вдруг так расклеилась?".

– Ну и как у вас там теперь? – спросила Белла, вылавливая из кипятка сосиски. К счастью, она не заметила Наташиного недомогания.

– А я почем знаю? – пожала плечами Наташа. – Я ведь считай полтора года там не была. Новости ты и сама смотришь. А я даже россиянкой себя ощутить не успела, как загремела кандалами… А что это за мед такой странный, зеленый?

– Алтайский, с прополисом, – Белла показала ей баночку, – хорошо согревает и от простуды самое то. Тебе нужно для профилактики. Тебе отрезать хлеба?

– Да, два куска… или три, – Наташа смутилась. – Я не обжора… Просто в прошлый раз я ела вчера утром в Угловке, пирожок и то, что в автомате гордо называлось "кофе черный крепкий"…

– Чем дальше от большого города, тем хуже кофе в автоматах, – Белла подвинула к ней тарелку. – Кронштадтский хлеб очень вкусный, даже в Питере такого нет.

После ужина и чая Наташа совсем ожила. Весь день ее пугали подступающая к горлу тошнота и накатывающая волнами головная боль, и девушка думала, что это сотрясение мозга. Сейчас дурнота прошла. Теперь о пережитом сегодня напоминали только ноющая нога и бок. "Сейчас посмотрим, что там, – подумала Наташа, помешивая в чашке остатки зеленого меда, – и надо бы помыться!".

*

Ребра оказались не сломаны, и Наташа перевела дыхание: повезло! Но почти вся левая половина тела от подмышки до пояса превратилась в сплошной черно-лиловый кровоподтек с воспаленными ссадинами. Плечо распухло от ушиба. Колени были сбиты в кровь, и левая нога от ступни до щиколотки угрожающе раздулась почти вдвое. А ступни были в таком состоянии, что, когда Наташа, охая, стащила обувь, Белла вздрогнула:

– Ты по гвоздям ходила, или по кипятку?

– Забыла купить носки, – Наташа сокращённо рассматривала стертые разбитые ноги, сидя на бортике ванной. Ее лицо и руки там, где их не прикрывала одежда, после злого июньского солнца и хлесткого северного ветра приобрели стойкий красный оттенок, резко контрастирующий с ровной белизной остального тела.

Белла принесла домашнюю аптечку и покачала головой. Хоть бы Наташа не расхворалась с дороги.

– Где ты ночевала? – спросила она, осторожно промывая и прижигая ссадины и царапины. Наташа, прикусив губу от щиплющей боли, ответила:

– В Малой Вишере, в списанном вагоне…

– Перед сном выпьешь липового чая с малиновым вареньем, – Белла взяла тюбик с мазью от синяков.

– Сестра милосердия, – вполголоса заметила Наташа.

– Не угадала, я учительница. Русалка.

– А я хотела быть модельером, – Наташа неловко пошевелилась и невольно ругнулась от судороги, схватившей тут же ногу. – Давно это было…

Она замолчала. Белла обработала ее травмы и открыла краны в ванне:

– Бери в шкафчиках все что нужно: шампунь, гель, мочалки. Полотенца здесь. Я принесу тебе пижаму и халат.

– Белла, – остановила ее Наташа, – я ведь Навицкая, сбежала при этапировании. Меня собирались судить за особо тяжкое. Я просто хочу прояснить для тебя картину. Ведь и дня не проходит, чтобы меня не осыпали бранью в интернете… Но ты помогаешь мне?

– Потому что я верю тебе, – спокойно ответила Белла. – Ты говоришь, что этого не делала. И я чувствую, что это правда. Да и логическая цепочка, когда я думаю об этом деле, приводит к тому же.

От волнения у Наташи перехватило дыхание; наконец-то ей верят! До сих пор она не знала, как доказать свою невиновность; ее правде никто не верил; и ей оставалось только, как герою Сергея Юрского в старом фильме, отчаянно кричать: "Я этого не делала! Слышите?".

Задернув шторку, Наташа окунулась в теплую воду. Наконец-то нормальная ванна, со шторками, с бежевым кафелем в веселый горошек, а не казенная душевая с красным глазком видеокамеры! Шкафчики с веселенькими аппликациями, аромат миндального шампуня и геля – как давно у нее этого не было! Мочалка была очень мягкой и не травмировала поврежденные места. Ступни в теплой воде пекло, и Наташа еще раз попеняла себе за забывчивость. И ущипнула себя за руку; нет, это ей не снится, она справилась! А теперь нужно попробовать уже с воли доказать свою невиновность, если с этим пока не справляется даже "ЮП", и, если она не ошиблась в своих догадках, кто и зачем сыграл с ней такую злую шутку, восстановить статус-кво…

*