Самая белая ночь

Когда я заходила во двор, у нашей парадной заметила высокого нескладного паренька с сигаретой. Увидев меня, он быстро потушил ее и выбросил окурок, словно я была строгой мамой. Его движения были такими резкими и немного нескладными, что я про себя усмехнулась. А когда проходила мимо, паренек вдруг спросил:

– Ты Агния?

Я притормозила и удивленно уставилась на него. На вид ему было лет шестнадцать. Темная кудрявая шевелюра, тонкий нос и забавный пушок над верхней губой. Парень был одет в светлую клетчатую рубашку и легкие брюки, которые явно болтались на нем. Оттого он задрал их повыше и затянул ремнем.

– Агния, – кивнула я. – А ты кто?

– Я Гоша, – смущенно признался парень.

В воздухе витал запах табачного дыма.

Я даже не сразу сообразила, что Гоша – это Георгий… Жорик. Тот самый, который день и ночь этажом ниже играет на фортепиано.

– Очень приятно, Гоша, – отозвалась я. В парадную так и не заходила. Стояла и смотрела на Жорика… Гошу то есть. Почему Варя представила его Жориком вообще?

Гоша понял, что молчание затянулось, поэтому, забавно откашлявшись, спросил:

– А это правда, что Варя уезжает?

В последние дни Мечетина действительно активно готовилась к переезду. Один раз к нам во двор даже заезжала «Газель», чтобы вывезти часть мебели. Квартира потихоньку пустела, и от этого становилось грустно. Варя уже упаковала большую часть своего яркого гардероба. А еще сказала, что оставит нам свой диско-шар, чтобы в солнечные дни зайчики на стене напоминали о ней. Мы с Федей тогда ответили, что о Мечетиной сложно забыть.

– Правда, – сказала я, припомнив, что в тот день, когда во дворе стояла «Газель», на фортепиано никто не играл.

– Понятно, – вздохнул Гоша.

– Ей что-нибудь передать? – спросила в свою очередь я.

– Передать? – Гоша испугался. – Нет, не надо!

Я не сдержалась и поинтересовалась:

– Она тебе нравится?

– Нравится? – Гоша перепугался еще больше. – Нет, конечно! Хотя… Раньше нравилась немного, если честно. Но теперь у меня есть девчонка.

Последнее предложение Гоша произнес немного хвастливо, даже приосанился.

– Ясно, – засмеялась я. – Ну раз ничего передавать не нужно…

Я хотела зайти в подъезд, но Гоша вдруг продолжил:

– Тем более она сейчас с Назаром. А мне не хотелось бы с ним конфликтовать.

– Он и тебе угрожал? – улыбнулась я, припомнив историю с Рыжим.

– Угрожал? – удивился Гоша. – Нет, он просто прикольный чувак.

– А-а-а…

– Я ведь и играть каждый день на фортепиано стал поначалу из-за Вари.

– Это как? – удивилась я. Теперь даже и домой не хотелось. Я встала рядом со смущенным Гошей.

– Варя, как только переехала, сразу к нам спустилась. По-соседски, с мамой познакомиться. Увидела фортепиано и сказала, что любит классическую музыку. У нее ведь в квартире тоже хозяйский инструмент стоит. Еще Варя призналась маме, что очень хотела бы научиться на нем играть… А я музыкалку окончил, но ходил туда из-под палки – мама заставляла. Решил, что если Варя услышит мою игру, то вдруг… – Гоша запнулся. – Ну вдруг попросит и ее научить. Наедине позанимались бы…

Я едва не расхохоталась – таким трогательным в этот момент был Гоша. И вспомнила Варино ворчание по поводу игры соседа. Кто бы мог подумать!

– Но теперь-то у тебя есть «своя девчонка», – напомнила я.

– А я как-то втянулся в музыку, – продолжил Гоша. – Раньше мне не нравилось играть, а теперь нравится. Я даже музыку начал сочинять. Хочу после школы в консерваторию поступать.

– Ничего себе! – ахнула я. – Похвально. Слушай, Гоша, а созвездие рядом с нашей дверью – твоих рук дело?

Рисунок почему-то не давал мне покоя с самого первого дня в этом доме.

– Моих, – деловито кивнул Гоша, – только это не моя инициатива. Меня Назар подослал.

– Назар?!

– Ну да. Он какое-то признание для Вари готовил… Попросил меня, чтобы самому у нас не светиться. Да так вроде и не признался, потому что они с Варей сильно поцапались накануне. Тогда он передумал, наверное.

– Это в их репертуаре, – улыбнулась я. Как интересно… Значит, у Назара давно чувства к Мечетиной. Пока я не знала, что делать с этой информацией, но история про созвездие показалась мне интересной.

– Только ты Варе не говори! – вдруг испуганно воскликнул Гоша.

– Про что? Про рисунок?

– Про то, что она мне раньше это… нравилась, – снова смутился парень. – Совсем немножко, конечно.

Я жестом изобразила, что закрываю рот на замок. Воображаемой «ключик» закинула далеко-далеко.

Гоша серьезно кивнул, а затем вздохнул:

– Ладно, домой пора… Мне еще музыкой заниматься.

В этот момент с пасмурного свинцового неба снова посыпался дождь. Гоша первым прошел к двери и галантно пропустил меня вперед.

Когда мы вместе дошли до его этажа, он спросил:

– Куда Варя уезжает?

– В США, – ответила я.

– Это очень далеко, – заметно расстроился Гоша.

И я не могла с ним не согласиться.

В квартире никого не было. В полупустой и пасмурной комнате Вари стало все непривычным. Шторы – плотно зашторены, тусклый диско-шар сиротливо висел над окном. Я вспомнила ворох ярких платьев на кровати и спинке стула и тяжело вздохнула.