Самая большая тайна разума. Что такое сознание, и как это работает

А вот являются ли предметами последние два? Нет. Но как же мы тогда рассматриваем их как объекты? Мы говорим «у меня есть время», точно также как «у меня есть компьютер», или «у меня осталось мало времени» точно также как «в банке осталось мало варенья». Можно рассуждать о сотворении мира точно также как об изготовлении какой-то вещи. Если универсум не объект, то он не может существовать во времени. Или как? А может быть универсум как бы существует но при этом и не существует? Ведь аналогично ничто и существует, и не существует: его нет, но о нём можно поговорить. А что обозначает загадочное выражение «объективный мир»?

Сильные и слабые стороны интроспективного интеллекта

Поскольку наш разум мыслит объектными квазидинамическими моделями (мифами), наше мышление метафорично в любом случае, каждая объектная модель всегда основана на метафоре. Разум – это ассоциативный механизм. Моделирование – процесс поиска ассоциаций (сходства, различий, аналогий, подобия). Мышление протекает как движение внимания по виртуальным моделям и находится под интроспективным самоконтролем. Это сознательное мышление.

Наличие сознания делает человека человеком, которого называют «венцом природы», «царём природы» и т. п. Он сам творчески преобразует природу, сознание даёт ему волшебную силу.

Но не будем пыжиться от гордости. Интроспективный интеллект человека имеет не только сильные, но и слабые стороны. Во многих вопросах разум попадает в безысходные тупики, он бессилен перед неразрешимыми парадоксами, и во многих ситуациях ум как будто теряется и человеческий разум становится квазибезумным (как-будто-безумным). Люди совершают нелепые и неразумные поступки, а мыслители тысячелетиями ломают голову над неразрешимыми проблемами: – Почему в мире столько горя, трагедий, несчастий и войн, ведь человек так разумен? Какие неведомые силы ответственны за зло, которого человек не хочет?

Квазидинамическая модель – это простая модель, а живём мы в сверхсложном мире. Универсум сверсложен, и многие системы сложны и сверсложны. Могут ли простые динамические модели или сумма простых моделей быть адекватны сложным моделируемых системам? Смотря что понимать под адекватностью. Может ли простое быть моделью сложного? Может de facto, ведь человеческий интеллект мыслит именно таким способом.

Однако, при таком моделировании за пределами суммы моделей всегда находится некий остаток. Разум успешно моделирует простые системы, их фрагменты и темпоральные системы. Но все ли системы темпоральны? Все ли системы существуют во времени? Время – это проекция сознания, его «тень». Мыслящий интеллект не может дать ответ на вопрос: существует ли объективное время. Во-первых, время недоступно для непосредственного восприятия, во-вторых, разум не может сделать на этот счёт никаких мысленных выводов, так как изначально понятие «объективное время» безнадёжно парадоксально.

Если весь мир не является объектом и не существует во времени, то можно ли утверждать, что любой фрагмент мира является объектом и существует во времени? Нет. В общем случае любая сложная система, – так же как и весь мир, – является ситуативной системой, то есть сложной системой, фрагменты которой могут быть темпоральными и/или нетемпоральными. Можно ли в общем случае такую сложную систему всегда считать темпоральной, или она всегда будет нетемпоральной? Или может быть и то, и другое? Чему равна сумма темпоральных и нетемпоральных систем? Человеческий разум этот парадокс разрешить не может, но при этом модели разума – это всегда парадоксально темпоральные модели. Как информационные сущности они квазитемпоральны, время в них «застыло», а в процессе мышления они становятся динамичными, но при этом они магическим образом становятся «не теми же самыми».

Всё что создано человеческой мыслью и что есть в человеческой культуре и цивилизации – это простые модели. Люди создают простые модели, например модель процесса свободного падения камня, модель квадрата и прочие геометрические фигуры, план здания, чертёж механизма, организации и т. д. Потом модели материализуются в реальные сооружения, вещи и механизмы. Люди создают теории и концепции, дают объяснения и высказывают мнения.

Однако теория или концепция, например, это уже сумма многочисленных простых моделей. В ней всегда есть парадоксы. Парадоксы пытаются разрешить, устранить. Теория развивается, потом сменяется новой теорией. Но где же истина? Может быть более правильная теория сменяет менее истинную? Отнюдь. Спросим, например, физика: свет – частица или волна? В физике одновременно существует две концепции. Так где же истина? Истина, вопреки расхожему мнению, находится не в утверждениях, моделях или концепциях, а в некоем межмодельном пространстве, если можно так выразиться. Разные модели дополняют друг друга (в физике этот принцип озвучен как принцип дополнительности Нильса Бора). За пределами любой суммы моделей находится ещё нечто.