Самая длинная ночь

Удивительно, но через неделю ужас испарился, и Джессика лихо гладила белье, одновременно помешивая кашу, небрежным движением бедра включала стиральную машину, а потом снова гладила белье, при этом артистично исполняя недоверчиво косящейся на нее племяннице сказки, песни и прочую красоту. Постепенно Элисон оттаивала, выползала из своего угла, начала подходить и даваться в руки… В последнее время вообще придумала – подходила, с размаху утыкалась лицом Джессике в живот и замирала на долгое, долгое время. И Джессика не шевелилась. Так велел врач. Ни в чем не препятствовать.

Джессика выползла из детской и на цыпочках поскакала на балкон. Здесь стоял шезлонг, в котором она и вытянулась с громадным удовольствием.

Эх, сейчас бы поспать часиков десять!

Ванну она примет, когда стемнеет, а пока полежит здесь, наслаждаясь последними лучами солнца. Удивительно, как быстро проходит день. Буквально только что было раннее утро – и нате вам!

Только теперь Джессика Лидделл поняла, какой пустой и бессмысленной была вся ее жизнь до этого. Странно, сколько судеб одним махом изменила одна трагедия. В жизнь рыжей легкомысленной хохотушки Джес входит маленькая страдающая девочка и переворачивает все с ног на голову, а вернее, с головы на ноги, и все становится совершенно ясно, правильно и понятно.

Родители Элисон погибли. Она – круглая сирота, так что усыновление не займет много времени. «Привет, я Джессика Лидделл, а это моя дочка Элли». Так нельзя, конечно. Элисон помнит маму и папу, и они всегда останутся для нее мамой и папой. А Джессика… Джессика постарается стать другом. Защитницей. Помощницей. И однажды Элли обязательно заговорит. Сбросит черный ужас ночных кошмаров, прорвет плотину собственного молчания – и заговорит.

Джессика улыбнулась от удовольствия. Что может быть лучезарнее, чем улыбка ребенка, тянущего к тебе свои ручки?

Элисон, золотой ангелочек…

Нет, конечно хорошо бы было, кабы в этой прекрасной картине мироздания присутствовал еще и высокий, красивый, широкоплечий мужчина с большим доходом и толстой чековой книжкой, готовый взять на себя абсолютно все расходы и основную часть бытовых трудностей, в чьих глазах при этом еще горела бы любовь, и чье сердце было бы отдано одной только Джессике, но Джессике Лидделл было двадцать пять лет, и с некоторыми иллюзиями она уже рассталась. Принцев с хорошим годовым доходом на свете не осталось. А уж принцев, желающих влюбиться в девушку с ребенком на руках, и вовсе, наверное, не существовало никогда.

Она приоткрыла один глаз и критически оглядела окрестности. Балкон выходил на лужайку, дом был очень и очень неплох, но Джессика прекрасно понимала, что это ненадолго. Деньги на счету растаяли, а восполнить их было можно, только начав работать, вернее, вернувшись к работе. Работала же Джессика в той, прошлой жизни – дизайнером по интерьерам. Работа хорошая, но требует заказчиков, а поиск заказчиков требует времени, а времени у нее нет.

Джессика вздохнула и закрыла глаз обратно. Что там говорила Скарлетт О’Хара? Я не буду думать об этом сейчас, я подумаю об этом завтра… Сейчас надо принять ванну!

Она на ходу развязала пояс халата и двинулась по направлению к ванной, когда раздался звонок в дверь. Это ее удивило. Друзья, конечно, навещали ее, но в последнее время все реже и реже. Волна восхищения (какая молодец наша Джес!) схлынула, теперь они все больше удивлялись, как это молодая, успешная и самостоятельная женщина по доброй воле взвалила на себя такой груз и не желает возвращаться к прежней жизни.

Уже девять вечера. Поздновато для гостей.

Звонки не прекращались, становились все настойчивее. Как хорошо было раньше! Стучит, положим, поздний гость в дубовые ворота, а ты свечку задул и спишь себе в западном крыле замка. А если еще и подъемный мост не опускать…

– Иду. Кто там?

– АРМАН РЕНО.

2

Она застыла посреди коридора, охваченная ужасом. Ноги подкашивались, в глазах темнело, темнело… Казалось, сама Судьба пророкотала из-за двери свой приговор.

И… Джессика упала в самый настоящий обморок.

Длился он недолго. Подсознание прекрасно понимало, что Элисон спит в своей комнате, но рано или поздно проснется, а Джессики рядом нет, будет плач, истерика… Короче говоря, Джессика кое-как встала на ноги и медленно побрела к двери. Мысли вертелись в голове, сталкиваясь, разбегаясь и перепутываясь друг с другом.

Арман Рено звонит в дверь. Старший брат Фрэнка, зануда и педант, звонит в дверь квартиры Джессики Лидделл.

Зачем ему Джессика Лидделл? Она ему на фиг не нужна!

Значит, он пришел за Элисон!

И Джессику снова охватил холодный ужас.

Элисон только-только начала выходить из своего ступора, она уже не так часто плачет, она уже пытается помогать Джессике по хозяйству… Лучше даже не думать, какая с ней случится истерика, если ее заберет чужой для нее человек.

Джессика, а как будешь плакать ты сама!

Но что бы там ни было, Арман Рено имеет право войти.